Клуб на проспекте Мира радовал тем, что здесь посетители располагались прямо на полу, покрытом коврами, за низенькими столиками. Сам зал разделяли легкие деревянные перегородки, так что компания, собравшаяся вокруг одного столика, чувствовала себя вполне уединенно. Интерьер был предельно прост: никаких восточных украшений, кроме плакатов с иероглифическими надписями, деревянные балки потолка, массивные, нарочито грубые двери, журчание воды в миниатюрном фонтанчике, который не сразу отыщешь взглядом.
– Хорошо-то как. – Ася вытянула ноги на полу и оперлась спиной о стену.
– Да… – согласилась я, наконец почувствовав себя расслабленной.
Время здесь меняет свой привычный ход и становится таким же долгим, тягучим и сладким, как медовое мороженое. Люди Востока не умеют спешить и смотрят на нас – проносящихся мимо калейдоскопических туристов – как на сумасшедших прожигателей жизни. Мы безжалостно бросаем свои дни в топку ради того, чтобы еще больше ускорить ход поезда, везущего нас к очередной цели. Они же смакуют каждый проживаемый день как глоток хорошо заваренного чая с тонким вкусом. Его невозможно оценить, если выпить всю чашку одним глотком. Только так – катая капли по языку и не думая о том, сколько времени это займет.
Я умею забывать о времени только в двух местах – в чайном клубе и в постели любимого мужчины.
После того как нам сделали чай и мы отдали дань первому молчанию, я рассказала Асе об окончании своих стамбульских каникул.
– И что ты думаешь делать? – спросила мудрая Ася. – Разводиться?
– Нет… пока еще нет. – Слово «пока» вырвалось само. – Я вот думаю – может, нам сходить к хорошему семейному психологу?
– Пойти к семейщику – вариант. – Ася потерла лоб и глаза. – Но, знаешь, есть у меня явное ощущение, что тебе сейчас лучше пойти к индивидуальному психотерапевту.
– Зачем?
– Чтобы понять – а чего ты сама хочешь? От отношений с Тимом в том числе.
– Я хочу сохранить их.
– А в каком виде? Так, как есть?
– Ну уж нет! Статус-кво меня больше не устраивает!
– Вот я и говорю – знаешь ли ты сама, чего хочешь? Ради чего ты собираешься сохранить эти отношения, какими они должны стать? И что тебе нужно в этой жизни, помимо отношений с Тимом?
– Много чего! – вспылила я. – Просто это самое горячее, что есть.
– А ты уверена, что самое горячее – твои отношения с Тимом, а не с самой собой?
Я задумалась. Мои прежние убеждения за эту долгую зиму проржавели насквозь. Я следовала ангельским заповедям о терпении и принятии, однако с каждым днем раздражения и обиды во мне становится все больше и больше. Сколько бы я ни твердила, что Настасья мне не враг, от одного ее имени меня начинало колотить мелкой зябкой дрожью. Терпение, сила воли и самоконтроль – я верила в эти силы, как в Святую Троицу. Верила, что они проведут меня сквозь любые жизненные неприятности. А эти три столпа взяли и рухнули, раздавив мои надежды и упования. Я обнаружила себя стоящей в тупике – нос к носу с каменной стеной. Я точно знала, чего больше не хочу. Ответить на остальные вопросы казалось не легче, чем войти в нарисованную дверь.
