Президент США Теодор Рузвельт обратил внимание на ключевую особенность надлежащего управления: «За явным правительством стоит незримое правительство, не обязанное народу ничем и не признающее перед ним своей ответственности. Разрушить это незримое правительство, вскрыть этот нечестивый союз между развращенным бизнесом и коррумпированной политикой – первая задача государственного деятеля». Благодаря опыту моих молодых лет ко мне пришли определенность и понимание, как именно нужно это делать. По крайней мере в моем воображении все выстраивалось последовательно, и я был готов двинуться вперед и воплотить это в реальность.
Авторитарная власть знает, как укрепить себя с помощью тайных сговоров, но мне казалось естественным и логичным, что сопротивление будет нарастать прямо пропорционально тому, насколько хорошо люди понимают эти заговоры. Я говорю не об отдельных государственных секретах, не о разовом укрывательстве фактов и не о болтовне чудаков в шапочках из фольги[32]. Я говорю о системной конспирации, о принципе работы правительств, стремящихся все делать тайно. Информация должна была освободить нас, а компьютеры как математический инструмент – помочь нам раскрывать и понимать политические взаимоотношения. Конспираторы доверяют другим конспираторам и зависят от них – я назвал это «патронажными сетями», – и если мы перестанем разводить истерию о заговорах, а начнем мыслить рационально, то сможем противостоять их работе, которую они ни за что не смогли бы совершать в одиночку.
Что можно вычислить, узнав о конспирации? Новые действия конспираторов. К моменту, когда я был готов учредить WikiLeaks, главным вопросом для меня стало: «Как подорвать власть заговорщиков?» Ответ, казалось, лежал в пределах досягаемости: гоняться за их тайнами, пока они не выплывут на поверхность. Я не создавал оппозицию этим силам, я лишь увидел, что они сами порождают себе оппозицию, и затем подключил ее к нашей новой технологии. Наша задача – помешать власти конспираторов действовать и мыслить эффективно. И на глобальном уровне это можно сделать, лишь раскрыв людям суть их заговоров. Можно вспомнить совет, данный Юлию Цезарю мудрецом: «Безнаказанность порождает заговоры»[33] – и добавить коду от себя: «А заговорщик боится человека, который может узнать о заговоре и подавить его в зародыше».
Хочу сказать несколько слов о роли технологий в моем проекте. Интернет сам по себе вовсе не наделяет нас свободой. Это лишь дешевый способ размещения контента и возможность издавать его на международном уровне, выходя за рамки местной цензуры. Но он не дает никакой дополнительной свободы. И если вам хочется свободы, то даже в эпоху Интернета вы должны за нее бороться. Египетские события 2011 года назвали твиттер-революцией, как будто режим Мубарака был сметен из-за флешмоба, устроенного в Кремниевой долине. И этот вымысел популярен не случайно: он подкрепляет американское восприятие своей роли в мире как изначально благотворной. Он также подкрепляет склонность американцев рассматривать любую форму народного стремления к свободе и демократии как проявление американского духа. Поэтому заявление Хиллари Клинтон, что «Мубарак – отличный парень и должен остаться на своем посту», за считаные мгновения превратилось в: «Разве не здорово то, что сделали египтяне, и разве не здорово им в этом помогли США?» Я никогда не пойму, как такое возможно: 15 февраля 2011 года Хиллари Клинтон с серьезным видом провозгласила свободу Интернета одним из приоритетов американской внешней политики, и в тот же самый день правительство США потребовало через суд, чтобы Twitter выдал информацию об аккаунтах трех сотрудников WikiLeaks.
