Разбираясь в своих шифропанковских настроениях, мы поняли, что нас ждет величайшая битва, можно сказать, собственная Гражданская война в Испании, и развернется она вокруг усилий защитить мир от надзора за частными компьютерными сетями. Эта сфера деятельности притягивала самые насущные вопросы о свободе и борьбе против угнетения, и именно она стала нашей Каталонией. Мы собирались выйти с открытым забралом и вступить в борьбу за правое дело, против идеологии и законов полицейского государства. Конечно, мы были молоды, были идеалистами – совершенно обычное состояние для людей, пытающихся что-то изменить. Мы собирались совершить кучу ошибок, и за них нас ждало наказание. Возможно, нам суждено было растратить свой потенциал, который мы тогда в себе ощущали. Мы догадывались, чем рискуем в жизни; мы были почти уверены, что многое потеряем, – и тем не менее мы вышли на этот бой.
Вопросы приватности неотступно преследовали меня. И преследуют до сих пор. Проект с WikiLeaks выставил меня ярым поборником открытости и навсегда отметил меня клеймом человека, считающего любую частную тайну злом. Но я никогда так не думал – скорее, наоборот. Мы, шифропанки, боролись именно за индивидуальную сферу жизни каждого отдельного человека. А противостоял я – и продолжаю противостоять – самым разным государственным институтам, которые, отгораживаясь от правды, используют секретность, чтобы скрыть сотворенное ими зло. Вы не чувствуете разницы? И в этой книге, рассказывая свою историю, я предпочитаю обходить молчанием некоторые моменты, которые лучше оставить при себе; таковы мои обязательства в соответствии с неким высшим чувством справедливости – например, перед моими детьми, которых я не вправе вытаскивать под свет прожекторов. Может быть, некто, видя в этом логическую погрешность, потребует призвать меня к ответу. Я не считаю, что даже создатель WikiLeaks – из-за ложно понятой ортодоксальности – должен изливать душу и выворачивать наизнанку свою личную жизнь.
Я не буду потворствовать этим причудам. Не стану играть в чужую игру. Но все же попытаюсь открыто сказать обо всем, что действительно важно. Я говорю об этом, потому что к тому времени, до которого я дошел в своем рассказе, я жил вместе со своей подругой и у меня уже был от нее ребенок. Его зовут Дэниел. Он хороший человек, и я старался быть ему достойным отцом. Дэниел родился у очень молодых людей; и впоследствии мы с его матерью не раз вступали в долгие споры, как следует воспитывать сына. То было трудное время, а в будущем нас ждала битва за опеку. Собственно, и всё; не думаю, что из рассказанного нужно делать какие-то обобщающие выводы. Настоящая книга – рассказ о моей жизни журналиста и борца за свободу, а мои дети – не часть этой истории, и я не буду о них говорить. Да, есть Дэниел; есть дети, рожденные от других женщин, к которым я был привязан. За все время своей деятельности, когда я говорил о потребности в истине, я прежде всего имел в виду другую правду: гибель множества людей; мошенничество, пытки, коррупция – все то, что разрушает и даже губит наши жизни. Вопреки желанию тех, кто склонен делать ошибочные умозаключения, я не буду становиться в позу и доказывать, что между моим гражданским пониманием истины и моими частными мелкими заботами можно ставить знак равенства. Я собираюсь рассказать о своем интеллектуальном, мировоззренческом и душевном взрослении, поделиться своими сомнениями и замыслами. Я буду говорить об уголовных обвинениях, выдвинутых против меня. Но я не буду распространяться о личной жизни, поскольку она имеет значение только для моей семьи; интимные детали ничего не дадут в понимании моего индивидуального пути к WikiLeaks. Раскрытие информации – моя профессия, а слухами мы не занимаемся.
