- Дорогая Мария Николаевна, - откликнулся Носов - спасибо вам за крылья, которые донесли меня до Берлина!
Носов рассказал о Марии Колотилиной. В 30-е годы после окончания школы она пошла работать на Московский автозавод. Приобрела специальность токаря и фрезеровщика. Неугомонной была, с огоньком. Выступала застрельщиком многих молодежных мероприятий. Как члену цеховой комсомольской организации, ей поручили руководить сектором военной работы.
- Именно в эти годы, - заметил Александр Андреевич, - девизом Ленинского комсомола стал призыв: "Подготовить для страны 150 тысяч летчиков!" Хорошо помню, что первыми в Москве откликнулись на этот призыв коллективы крупнейших промышленных предприятий столицы, в том числе и автозавод.
От автозаводцев поступило более 900 заявлений в аэроклубы и авиашколы. Отобрали, однако, только 30 человек. Прием был очень строгий, и все же Колотилиной повезло: в числе 30 счастливцев она начала проходить теоретическую летную подготовку в подшефной авиационной бригаде в Подмосковье, а в 1935 году поступила в Центральный аэроклуб Москвы. Успешно окончила его, стала летчиком-инструктором.
Александр Андреевич рассказывал, а я внимательно слушал и делал заметки в блокноте.
- Не забудьте записать, - встрепенулся он, - что у Марии Николаевны учился летному мастерству легендарный летчик-истребитель Виктор Васильевич Талалихин.
Я попросил Александра Андреевича рассказать о первом самостоятельном полете. Напомнил, что Колотилина с первых дней обучения в аэроклубе выделяла его как одного из самых способных. Верила в него.
- Чтобы рассказать о первом самостоятельном полете в аэроклубе, сказал Носов, - придется многое вспомнить...
Высота. Простор. Солнце. Редко бывает такое. Словно по заказу ни одной тучки на горизонте.
...Первый самостоятельный полет! Без инструктора. Один на один с машиной, с небом. В передней кабине нет Марии Николаевны. Не слышно ее спокойного, требовательного голоса: "Крен... Скорость... Обороты..." Хорошо-то как одному! Но и немного страшновато. Теперь никто в критический момент не возьмет ручку управления на себя. Не прибавит или убавит газку. Не оттого ли и кажется, что мотор работает с перебоями. Стучит как-то непривычно. Порою просто грохочет. Но проходит минута, другая, а он по-прежнему напевает и напевает свою, одному ему доступную песню.
На душе у Носова легко. Прошли первые минуты напряжения. Да и под крылом - знакомые, родные пейзажи. Сколько же вокруг Москвы озер, лесов, речек, полей, оврагов, холмов, полевых шоссейных дорог! А дома кажутся маленькими спичечными коробочками.
