Никита почувствовал, что перешел на скороговорку и его уже трудно понимать. Да и слушает ли она?
Он замолчал и посмотрел в ее сторону. Она подошла поближе и, как Никите показалось, удивленно разглядывала его. Потом спросила неожиданно и просто:
- Это правда?
- Что правда? - не понял Никита.
- Что ты хочешь, - она замялась, - просто утешить меня... И потому рассказываешь... так хорошо... Словно все это со мной происходило...
Никита не знал, что ответить, а она, внимательно вглядываясь в него, продолжала:
- Наверное, правда. Ты просто добрый. У тебя глаза бездомные...
- Бездомные? - не понял Никита.
- Ну да. Как у дворовой собаки. Я люблю бездомных собак.
- Почему?
- Потому что они без-дом-ны-е. Понимаешь?
- Понимаю.
- Ничего ты не понимаешь. Домашние собаки знают только своих хозяев, и, какие бы эти хозяева ни были, они свои. А остальные - чужие. И на них надо лаять, а если представится случай, и укусить. Бездомные же воспринимают любого таким, какой он есть на самом деле. Теперь понимаешь? И если в стадо этих домашних вдруг захочет затесаться чужак, они поначалу могут поиграть с ним, обнюхать... но только до тех пор, пока не надо поделиться своей миской или ковриком... Да нет, не то, не то я говорю... Ну скажи, - спросила она, подняв лицо кверху, чтобы на него падал свет от фонарей, - ну разве я уродина какая? И готовить умею, и шить... И зарабатываю... Разве я виновата, что я детдомовская? Зачем тогда со мной так?.. Я же ничего не скрывала, и влюблена до этого ни разу не была. Говорят, человека сердцем чувствуют. А если я не почувствовала и влюбилась?.. Что же мне теперь делать? Помоги, а?..
Никите захотелось заслонить ее от этой боли, слез, пусть они останутся за его спиной, навалятся на него, он выдержит... Он показался самому себе большим и сильным. Он обнял ее за плечи... Потом он никак не мог понять, зачем это сделал...
Она с ужасом, вздрогнув, как от пощечины, отпрянула.
- Ты думаешь, - слова шипели у нее на губах, - если я... если теперь... теперь со мной все можно...
Никита смотрел на нее и не верил глазам. Чувствовал, как гулко забилось сердце где-то у самого горла. Стало трудно дышать, и холодный пот струйками побежал между лопаток.
Перед ним стояла уже не вихрастая, коротко остриженная девушка, а худая угловатая женщина.
Никита чувствовал - этого расстояния уже не преодолеть.
Подошел автобус. Никита взялся за поручень, поднялся по ступенькам. Двери оставались еще открытыми, он оглянулся. Она неподвижно стояла на том же самом месте.
