Я также не мог быть с ней в момент рождения этой легенды, ибо мое собственное рождение пришлось приблизительно на это же самое время. Но в противовес всем аспектам этой легенды, порой справедливым, а порой — нет, она — всегда с нами, хотя уже несколько устарела. С тех пор как Саган ушла из жизни и ее выходки стерлись из памяти очевидцев, наступили суровые времена. Нелегко пришлось и легенде Саган. В каком-то смысле, отдавая дань природе вещей, теперь я отвечаю за эту легенду. Не могу сказать, что бесконечные повторы одних и тех же историй не выводят меня из себя, но, в принципе, это вполне приемлемо и довольно забавно. Забавно — потому что моя мать действительно считала, что «ночные клубы, виски и „Феррари“ куда важнее, чем готовка, вязание и денежные сбережения», а приемлемо — потому что люди часто с этим соглашаются.
Эта легенда напоминает мне говорливую сожительницу, немного грузную, но всегда находящуюся в приятном расположении духа, к коей вы отсылаете всех самых докучливых визитеров, от которых обычно не можете избавиться до самого позднего вечера. Но главным преимуществом этой легенды — а в отношении моей матери это особенно любопытно — является то, что в ней всегда найдется множество, я бы даже сказал — уйма, всевозможных и разнообразных историй. Я полагаю, что существует не так уж много личностей, чья легенда была бы настолько же богата, разнообразна и обладала бы такой же поразительной жизнеспособностью.
На пике популярности моей матери, который последовал после выхода романа «Здравствуй, грусть», эта легенда достигла такого размера, что практически перекрыла собой не только само ее имя, но и профессию писательницы. С тех пор Саган была не просто легендой. Фактически можно было бы с уверенностью заявить, что легенда называлась Саган.
Именно необычная цепочка последовательных событий позволила этой легенде родиться, вырасти и стать тем, чем она является сейчас. А все началось со скандала вокруг книги, в которой рассказывалась история молоденькой девушки, которая занималась любовью с молодым человеком, снедаемая круговоротом сердечных проблем, но при этом никоим образом не страдающая от возможных моральных последствий. Но, по сути, отправной точкой послужила Премия критики, а также статья Франсуа Мориака в журнале «Фигаро», в которой он назвал Франсуазу Саган «очаровательным маленьким монстром», — на что она возразила, что не была ни маленькой, ни очаровательной, ни уж тем более монстром. К тому же всех поражал ее юный возраст,
