Если лампа гасла, шахтер зажечь ее не мог. Брать под землю спички запрещали, а на лампе был замок, чтобы у шахтеров не возникло соблазна нарушить правило. Погасшую лампу следовало отнести в ламповую, которые обычно располагались у входа в штольню. Иногда приходилось пройти с милю, а то и больше — но это лучше, чем риск подземного взрыва.
В школе эти лампы служили примером того, как владельцы рудников заботятся о безопасности рабочих. «Как будто самим владельцам нет никакой выгоды от предотвращения взрыва, — говорил отец Билли, — ведь после взрыва работа стоит, а туннель приходится восстанавливать».
Получив лампы, шахтеры выстраивались в очередь к клети. Рядом с очередью была предусмотрительно помещена доска объявлений. Написанные от руки или криво напечатанные, они сообщали о матчах по крикету и соревнованиях по метанию дротиков, потерянном перочинном ножике и репетиции мужского хора Эйбрауэна, лекции по историческому материализму Карла Маркса и бесплатной библиотеке. Но помощнику начальника шахты стоять в очереди не приходилось, и Прайс пошел вперед через толпу. Мальчишки держались за ним. Как во многих шахтах, в Эйбрауэнской было два ствола, по одному вентиляторы гнали воздух вниз, по другому — вверх. Владельцы часто давали стволам шахт диковинные названия. В Эйбрауэне стволы назывались «Пирам» и «Фисба».[3] Сейчас ребята были в «Пираме». По этому стволу поднимался из шахты теплый воздух, и Билли чувствовал на лице его движение.
В прошлом году Билли и Томми однажды решили заглянуть в шахту. В пасхальный понедельник, когда никто не работал, они незаметно для сторожа пробрались через пустырь ко входу, перелезли через ограду. Устье шахтного ствола было закрыто не полностью, и они подошли к краю, легли на живот и заглянули вниз. С восторгом и ужасом всматривались они в темноту, и Билли чувствовал, как к горлу подступает тошнота. Тьма казалась бесконечной. Он почувствовал радость, смешанную со страхом — радость оттого, что ему не надо туда лезть, и страх, что когда-нибудь придется. Он бросил в темноту камешек, и они услышали, как камешек простучал по кирпичной кладке стен ствола и деревянной опалубке подъемника. Казалось, прошла вечность, прежде чем они услышали далекий, слабый плеск, когда камешек упал в воду.
Теперь, через год, они должны последовать за ним.
Билли велел себе не трусить. Он должен вести себя как мужчина, даже если еще и не чувствует себя мужчиной. Нет ничего хуже, чем стать объектом насмешек. Этого он боялся больше смерти.
