В тот январский вечер она приехала на работу от зубного врача со щекой, раздутой после удаления зуба. Врач настаивал на том, чтобы она поехала домой и легла, приложив пузырь со льдом, но она не могла этого сделать. На оплату лечения, которое она так долго откладывала, ушли все деньги, в том числе большая часть денег из платы за квартиру в этом месяце. А Карл не платил, если тебя не было на месте.
— Что это ты сделала: проглотила половину бурундука? — Этими словами встретил ее Карл. Его бесстрастные остроты стали одной из причин его успеха у журналистов и слушателей.
— Я была у зубного врача, — ответила Линн, стараясь говорить, как можно четче, хотя ей казалось, что кто-то подложил ей под язык куриное яйцо.
Карл поднял брови.
— Со мной все в порядке, — сказала Линн, прежде чем он успел спросить, что она здесь делает.
Это было ошибкой.
— Меня совершенно не интересует твое состояние.
* * *
Линн согласно кивнула, опустив глаза и внимательно рассматривая отпечатанные коммерческие сообщения, разложенные на столе ассистента.
— Да? Карл наклонился. — Что значит твое «да»? Это ответ на какой вопрос, позвольте спросить?
Линн подняла глаза. Его глаза с постоянно, словно от шампуня, воспаленными белками были широко открыты и смотрели на нее не мигая.
— Я только подтвердила то, что вы сказали.
Она говорила не очень разборчиво; слово «подтвердила» получилось у нее без одного из слогов. Да еще начало ослабевать действие новокаина, от чего боль в верхней челюсти усилилась.
— Читай наизусть вводную часть конституции, — сказал Карл.
Линн нахмурилась:
— Простите?
Карл наклонился к ней.
— Мы… люди, — растягивая слова, произнес Карл. — Продолжай. «Мы… люди…».
— Я не могу.
— Не знаешь текста? Есть более легкий — Геттисбергское обращение «Восемьдесят семь лет тому назад…» Продолжи это, пожалуйста.
— Вы хотите, чтобы я прочла Геттисбергское обращение?
— Именно так, — ответил Карл с наигранной покорностью.
Линн пощупала дыру от зуба языком и поморщилась от боли. Боль постепенно распространялась на всю правую сторону головы. Она очень хорошо знала эти головные боли, толчком для которых служила боль в зубах.
Она посмотрела на Карла и решила, что единственным спасением будет ее попытка прочитать Обращение.
— Восемьдесят семь лет тому назад… наши отцы ступили на этот кон… кон…
— «Кон-ти-нент».
Линн постаралась уклониться от его пристального взгляда.
— «…новая нация, получившая свободу и…».
Ей пришлось остановиться, чтобы перевести дыхание и немного отдохнуть. Во время чтения ее щека постоянно прикасалась к тому месту, где недавно был зуб, и это причиняло ей сильную боль.
