Шестнадцать карт [Роман шестнадцати авторов] | страница 49

— У нас еще Праудедки впереди.

Священные скалы на озере Вулиявр, в которое Поной впадает ниже села Чальмны Варэ, были одной из целей нашего путешествия.

Мы сфотографировали рисунки с разного расстояния, под разными углами.

— Надо другие камни проверить.

Один за другим Володя стал очищать прибрежные валуны и скоро нашел вторую группу фигур. Сперва из-под лишайников показалась беременная женщина — ребенок был выбит внутри ее живота, вниз головой. Слева стоял мужчина с фаллосом длиннее ног и большим топором, а рядом — другой, с пикой, направленной на первого мужчину. Любовный треугольник! Как завороженные, мы рассматривали сценку.

— Вечная тема… Хорошо, что Машу Изумрудову не взяли. Только проблемы одни из-за баб.

К полудню мы добрались до поворота на волок. Разобрали, приготовили к переноске байдарку, перепаковали как можно компактнее поклажу.

— Килограммов пятьдесят, — оценил я сильно потяжелевший рюкзак.

Наш последний обед на берегу этой реки. Первая часть пути завершена. Мы прошли около восьмидесяти километров по Афанасии, и теперь предстояло добраться до главной артерии Кольского полуострова — Поноя, или Собачьей реки. А он уже понесет нас течением вниз, в горло Белого моря.

Рацион у нас пока разнообразный: тушенка, “Завтрак туриста”, суп из пакетика. Каждый день Володя печет блины. Он делает это виртуозно, будто кулинарное училище заканчивал. Раз — и подкидывает на сковородке блинок, переворачивает. Никогда не роняет. Жонглер! Муки у нас две пачки, не экономим, наедаемся вволю. Запах по лесу разносится умопомрачительный. А аппетит на природе какой!

— Благодать…

Я засмотрелся на силуэт стоящей неподалеку, изломанной ветрами древней сосны, наклонившейся над водой. Ствол и ветви были перекручены, она совершенно отчетливо напоминала фигуру человека, застывшего в движении. Лихой изгиб туловища, локти, колени — все угадывалось в этом причудливом творении природы.

Мы подошли ближе и увидели, что к ветвям привязаны пестрые лоскутки — оторванные от одежды узкие полоски материи. Полуистлевшие, истрепанные северными ветрами, они трепетали, как оперение воздушного змея.

— А это зачем? — Володя тронул один лоскуток, покатал его в пальцах.

— Просьбы, благодарения, — пояснил я.

Вообще, на Кольском такого обычая я раньше не наблюдал. Священные деревья, украшенные ленточками, я видел вдоль дорог в Сибири и на Урале — и никогда прежде здесь. Видимо, бывавшие в тех местах туристы, почувствовав в этой сосне силу и мощь, решили отметить ее как умели. От этих следов присутствия человека даже настроение поднялось, на душе стало хорошо и легко.