Они не смеялись и не произносили сокраметальных фраз: “Пришел час возмездия, кровопийца!”. Они просто считали, что делают свою работу, пусть даже это был первый вампир, которого им приходилось убивать. Главный, державший ремешок ошейника, медленно кивнул, призывая к заключительному действию, девушка открыла канистру и стала поливать бензином, истекающего кровью Алана.
Майя пронзительно закричала и с новой силой попыталась вывернуться из цепких рук. В глазах все помутилось, и очертания предметов стали нечеткими и размывчатыми. Позвоночник пронзила жуткая боль, поднимающаяся откуда-то из нутрии, волосы зашевелились и встали дыбом. Слезы словно кристаллы застыли на ресницах, сквозь которые блестели янтарные глаза. Вдруг неожиданно легко, она высвободила свои руки, и, оставляя клочья разодранной одежды, кинулась вперед, опускаясь на все четыре конечности.
Охотники замерли, пораженные необъяснимыми превращениями девушки. Ее самой уже не было и на них, словно неотвратимый торнадо неслась большая черно-белая тигрица. Ее глаза сверкали, как драгоценные камни, длинные загнутые когти звонко стучали по плиточной дорожке. Выронив оружие, они кинулись врассыпную, оглядываясь и ожидая преследования непонятного чудовища.
Освободившись от державших копий и ошейника, Алан упал на землю, тяжело дыша, из порванного горла вытекала кровь, обильно орошая траву. Он перевернулся на спину, вслушиваясь в собственные ощущения. Постепенно кровь перестала бежать, раны затягивались, не оставляя даже шрама. Одними глазами он наблюдал, как большая кошка ходит вокруг него, тревожно рыча. На его измученном лице проступила слабая улыбка. Наконец, устав кружить она остановилась и села у его ног, словно домашний котенок, и просидела так, пока Алан окончательно не регенерировал.
Юноша пошевелил рукой, и не почувствовав боли, коснулся своей шеи - она полностью зажила. Встряхнув головой, он медленно встал и замер - на мокрой траве, пожав колени к груди, сидела полностью обнаженная Майя. В ее глазах плескался страх и боль, они все еще оставались желтыми. Накинув на нее изорванный пиджак, он поднял девушку на руки и, усадив себе на колени, крепко обнял. Она заплакала, теснее прижимаясь к его обнаженной груди.
Луна высоко поднялась над их головами, тускло, освещая город. Подняв грустное обреченное лицо к небу, Майя прошептала:
- Мне нужно покинуть этот город.
- И прежнюю жизнь. - Взволнованно прозвучал ответ.
