Что он и сделал.
Раздвинув пальцами разрез в ее панталонах, Люк прижался ртом к центру женского желания. Она дернулась, но он крепче стиснул ее бедра, придавил к стене, начал дразнить и пробовать на вкус нежную плоть.
Резкий вздох удовольствия заставил его сердце пропустить удар.
Теперь медленнее. Не надо спешить.
Да, Люк собирался подарить Сесилии незабываемые впечатления, но и сам получал их. Он упивался опьяняющим нектаром – ароматом чистого белья и мыла, смешанного со сладким мускусом ее возбуждения.
Медленно проводя языком, Люк запоминал ее строение, гладкость кожи, вкус. Больше всего времени он потратил на то, чтобы насладиться маленькими открытиями: дотронуться так, чтобы она застонала, найти точку, где поцелуй заставит ее бедра вздрогнуть.
Пройдет четыре года или сорок этот поцелуй она не забудет.
– Люк…
Пик ее наслаждения наступил быстро. Слишком быстро. Сесилия пораженно вскрикнула и вцепилась в него. Он бесстыдно проник в нее пальцем, желая почувствовать, как она сжимает его.
Вот и конец. Конец всему.
Люк ласкал Сесилию, пока у нее не выровнялось дыхание. Потом дотронулся прощальным поцелуем до бедра, поправил панталоны и нижние юбки и поднялся на шатких ногах.
Что сказать, когда она так смотрит на него? Когда в глазах Сесси сияло ее сердце, а на его языке остался ее вкус? После того, что они вместе испытали, Люк не мог ей лгать. Не мог бросить, что она ничего для него не значит, развернуться и безразлично уйти. Нет, он должен найти слова и заставить ее понять, что она для него – все. И что в его уходе нет ни капли безразличия.
– Сесси, – Люк отвел волосы от ее лица, а затем, торжественным тоном, каким говорят при прощании, продолжил: – ты прекрасна!
– Нет! – Одной рукой она схватила его за лацкан сюртука, а другой потянулась к клапану панталон. – Нет, не уходи. – Обхватив явное доказательство мужской эрекции, она поцеловала его в шею и с отчаянием зашептала: – Ты меня хочешь. Ты должен знать, что я тоже тебя хочу. Люк, я…
– Не надо. – Собрав последние капли силы воли, он отвел ее руку от своих пуговиц и поднес к губам. – Ты можешь думать, что хочешь меня, но нужен тебе Денни. Ты заслуживаешь счастья, Сесилия. Заслуживаешь быть обожаемой, любимой до безумия, окруженной полудюжиной голубоглазых детишек. Я хочу, чтобы у тебя была такая жизнь.
– Так дай мне эту жизнь.
– Не могу! Разве ты не видишь? Все стало другим. Я стал другим. Я не тот разудалый бессмертный юноша, который много лет назад поцеловал тебя в саду.
