С учетом этих данных мы и построили основной эксперимент. По весне оказалось, что даже зимой лес, хотя и голый, без листвы, сохраняет защитное действие. Если на лугу от зимнего сна пробудились лишь две трети клещей, то в лесу и на опушке погибло только около одной пятой. Зимой на лугу был намного более суровый микроклимат, но зато на открытом пространстве раньше дала о себе знать весна. Там раньше установилась температура, позволяющая клещам продолжить свое развитие, и те, кто пережил зиму, не преминул сполна воспользоваться этим.
Открылся второй вегетационный сезон, и история с клещами на лугу в летние месяцы снова повторилась. На этот раз особенно пострадали только что закончившие линьку нимфы. Время шло, и первоначально однородные группы клещей распадались на все более мелкие группки, которые объединяла общая судьба. Мы воздержимся от описания дальнейших подробностей, так как трудно не потерять понятность и нить разговора, не впадая при этом в перечисления процентов и уровней значимости отдельных результатов, без чего не обходятся научные сочинения. Четвертый летний сезон был последним в нашем опыте, поскольку все клещи уже завершили круг развития.
Можно было подводить итоги. Пространные протоколы стали пищей для вычислительной машины IBM 370, выдававшей нам лавину результатов. Весь цикл развития нашей опытной популяции (считая от голодного взрослого клеща исходного поколения и до голодного взрослого клеща следующего поколения) прошел за 24–38 месяцев, т. е. за два-три года. В эти временные рамки уложились результаты, полученные на всех трех местах наблюдения, но на лугу они были отчётливо смещены в сторону более быстрого развития. Вместе с тем, как мы уже упоминали, развитие клещей на открытом травянистом пространстве характеризовалось очень большими потерями.
Влияние микроклимата на мозаичность распространения клеща обыкновенного убедительно показал конечный результат эксперимента, и мы не можем удержаться, чтобы не привести его: из одинакового исходного количества 7000 напившихся крови личинок весь цикл развития до взрослой особи прошли: на лугу — всего 125, на опушке леса 688 и в глубине леса 767. К этому надо добавить, что наибольшие численные потери на лугу, происшедшие на стадии развития личинки в нимфу, приходились на месяцы июнь и июль. В общей сложности свое развитие закончили лишь 7,5 % от первоначальных 21 000 напившихся крови личинок (на лугу и того меньше— 1,7 %), и это в условиях, когда каждую особь в буквальном смысле слова холили и к ее услугам без всяких ограничений был источник пищи в физиологически наиболее подходящее время, чего в природе не бывает. Это ответ на вопрос, почему при таких огромных количествах яичек, откладываемых одной самкой, земной шар не переполнен клещами.
