Как богатые страны стали богатыми, и почему бедные страны остаются бедными | страница 72



Так развивалось понимание экономического роста как совместного продукта синергии, разделения труда, растущей отдачи и новых знаний. Кроме того, как мы увидим, потенциал для развития всегда считался свойственным только некоторым видам экономической деятельности, т. е. признавалось, что экономический рост зависит от вида экономической деятельности. В распространенной сегодня экономической науке такой всесторонний подход, к тому же еще учитывающий качественные различия видов экономической деятельности, можно найти разве что по частям. Элементы этого подхода (к примеру, понятие растущей отдачи) иногда встречаются в некоторых теориях, но никогда не бывает так, чтобы все элементы объединились достаточно убедительно, чтобы повлиять на экономическую политику, которую мы позволяем применять бедным странам. Сегодня бедны именно те страны, в которых эти элементы плохо развиты. В колониях между этими элементами не должно было произойти синергического взаимодействия, а теория торговли Рикардо была первой, позволившей оправдать колониализм с точки зрения этики. Несмотря на то что запрет промышленного производства, явный или косвенный, по факту является ключевым элементом любой колониальной и неоколониальной политики, теория Рикардо учит нас, что это неважно. Весь мировой экономический порядок основывается на этой теории, той самой, которая предсказывает, что экономическая интеграция племени амазонских туземцев и Силиконовой долины должна привести к одинаковому богатству обеих сторон.

ЭМУЛЯЦИЯ: РОЖДЕНИЕ СТРАТЕГИЧЕСКОЙ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ПОЛИТИКИ ПРИ ГЕНРИХЕ VII, КОРОЛЕ АНГЛИИ (1485 г.)

От внимания ранних экономистов не ускользнуло то, что «островки богатства» в Европе часто были расположены именно на островах. Парадоксальным образом получалось, что богатство страны обратно пропорционально ее богатству природными ресурсами. Самые богатые области, такие как Голландия и Венеция, почти не имели земель, пригодных для обработки. Из-за этого население было вынуждено специализироваться на промышленном производстве и международной торговле. Во Флоренции, главном европейском городе-государстве, не расположенном на побережье, крупные землевладельцы веками не допускались к политической власти. Благодаря этому, как и в прибрежных государствах, жизнь города определяли интересы ремесленников, промышленников и торговцев. Флоренция очень рано поняла основные механизмы происхождения богатства и бедности. Веками землевладельцы были для флорентийцев постоянной угрозой, потенциальными союзниками вражеских государств. Не давая землевладельцам власти, горожане Флоренции убивали двух зайцев: обеспечивали городу одновременно экономическую власть и богатство при помощи промышленного производства и политической власти. Чтобы избежать спекуляций провизией и нехватки продовольствия, во Флоренции строго запрещали вывозить продукты питания из городских хранилищ. Экономическая власть и покровительство способствовали тому, что в нефеодальных сообществах процветали ремесла. Эта важнейшая связь между политическим и экономическим строем, между демократией и экономикой, диверсифицированной до состояния независимости от сельского хозяйства и сырьевых товаров, сегодня утрачена. Вместо того чтобы делать выводы из исторических примеров, мы затрачиваем невероятные усилия и огромные средства, чтобы установить демократию в странах, где экономический строй находится на феодальном, докапиталистическом уровне.