К свалившемуся с неба гостю первыми принеслись мальчишки. От них узнал Клевцов, что «фриц» отсюда недалеко, иногда летают «мессера», но не стреляют, не бомбят и что последнего здорового мужика Фильку забрали в стройбат. Потом на хромой лошади подъехали две женщины с низко опущенными на лоб платками. К сказанному ребятишками ничего добавить они не могли, а только с молчаливым любопытством разглядывали Клевцова, одетого, как им казалось, не по-фронтовому щеголевато и подозрительно.
Затем из березняка выскочила пятнистая «эмка», промчалась проселком, огибая поле, на котором уже золотилась рожь. Пугнув мальчишек пронзительным гудком, шофер лихо осадил машину. Из кабины вышел невысокий капитан в танковом шлеме, небрежно кинул руку к виску:
— Замкомбата Боровой. Прошу!
Шофер газанул и погнал обратно к перелеску.
— В самый момент прибыли! Тут такое идет!.. — прокричал Боровой.
— Я вас хорошо слышу, — сказал Павел.
— Извиняюсь. Это у нас, танкистов, привычка орать. Грохочет же все кругом, гремит, — ничуть не обидевшись, снизил тон Боровой.
— Почему «в самый момент»?
— Из четвертого экипажа водитель остался. Уполз, стервец! В штаны наделал. А ведь — «Ни шагу назад!» Ну, его трибунал — в расход.
— Расстреляли?!
— Не пирогами же кормить!
«Эмка» выскочила из березняка на пригорок. Сверху далеко просматривались холмистые поля с темными лесными островками и рыжими изломами оврагов.
— Во-о-он наши коробочки-могилки, — показал Боровой рукой.
На склоне холма чернели остовы сгоревших танков с развороченными листами брони, раскиданными башнями, сорванными от взрыва собственных боеприпасов. Они замерли впритык друг к другу, словно наткнулись на одну и ту же преграду.
— Вижу три танка, где же четвертый?
— Так я ж говорю — уполз четвертый! Водитель привез мертвыми командира, стрелка и заряжающего, а сам, паразит, выжил! — Боровой опять закричал, словно залез в танк.
— И его в расход?
— А то! — восклицанием, видно означавшим «само собой разумеется», ответил Боровой. — Впрочем, — он взглянул на часы, — может, еще и не расстреляли, только что повели…
— Так водитель жив?! Слушай, друг! — Павел вцепился в рукав Борового. — Это же единственный, кто видел, как горели танки! Он все слышал и испытал!
— Его допрашивали и мы, и особисты, и прокурор… Одно долдонит: «Виноват, дал тягу». А ведь это в бою!
— Да при чем тут прокурор?! — закричал Павел, будто тоже залез в танк. — Я должен знать! Я! Гони туда, куда его повели! Гони вовсю!
