На следующее утро я немного пробежался и быстро сообразил, в какой стороне дом. Вы же знаете, как это бывает. Дождь прекратился, и мы двинулись в путь. Но идти назад было куда труднее. Мы выбились из сил в первый же день — все, кроме Серебряного. Не знаю, что бы мы без него делали. В первый день и первую ночь пути мы почти не отдыхали. Единственное, чего нам хотелось, — добраться до дома, и как можно быстрее. Сегодня утром, пока мы не увидели лес, я уже ковылял, как в дурном сне. Боюсь, я выглядел не намного лучше бедного Землянички. Он ни разу не пожаловался, но отдыхать ему теперь, по-моему, долго, да и мне тоже. А Алтейка второй раз серьезно ранен. Сейчас, правда, ему получше, Но то, что случилось здесь, всего страшнее — мы потеряли Ореха. Кто-то меня уже спрашивал, не хочу ли я стать Старшиной. Я рад, что вы мне доверяете, но сейчас я настолько измотан, что не могу принять этой чести. Я сейчас как осенний дождевичок — пустой, пересохший, который вот-вот разлетится от малейшего ветерка.
Как счастлив он был, что вернуться смог —
Один, но все же не одинок;
Познать страдание, мрак, а потом
Увидеть свой дом.
Вальтер де ла Мар. «Пилигрим»
— Ты сможешь пойти с нами в «силфли»? — спросил Одуванчик. — Сейчас самое время сменить обстановку. Если мой нос не ошибается, вечер замечательный. И если я что-нибудь в чем-нибудь понимаю, когда нельзя помочь — лучше не вспоминать.
— Но прежде, чем мы разойдемся, — произнес Шишак, — я хочу сказать тебе, Падуб, что не знаю, кто еще сумел бы выбраться из такого ада живым и вывести своих.
— На все воля Фрита, — ответил Падуб — Потому нам и удалось вернуться.
Он повернулся, чтобы вслед за Плющиком подняться в лес, и увидел рядом Ромашку.
— Вам, должно быть, в новинку выходить из дому, чтобы подкормиться, — сказал он — Но вы привыкнете. Я твердо верю, Орех-рах был прав, когда говорил, что на воле лучше, чем в клетке. Пошли со мной, я покажу, где растет замечательная молодая острохвостая травка, если, конечно, Шишак не слопал ее всю, пока меня не было.
И Падуб увел Ромашку. Она показалась ему сильнее, смелей, чем Самшит и Соломка, и изо всех сил сама стремилась привыкнуть к вольной жизни. Будут ли у нее дети, Падуб, конечно, не знал, но вид у крольчихи был неплохой.
— Нора мне понравилась, — сказала Ромашка, когда они вышли на свежий воздух. — Она очень похожа на клетку, только еще темнее. А вот есть здесь, на открытом месте, мне пока страшно. Мы ведь не привыкли к свободе, не умеем бегать, и просто не знаем, что делать. Вы делаете все так быстро, что я даже понять не успеваю, что к чему. Так что, если вы не возражаете, я далеко не пойду.
