— Но ведь больше никогда ничего подобного не случится, Орех-рах? — спросил Плошка, слушая, как дождь снаружи шелестит в буковых листьях. — У нас-то такой клетки нет.
— Не бойся, Кехаар отнесет тебя на луну, Хлао-ру, — сказал Колокольчик, — а ты свалишься оттуда прямо Шишаку на голову, будто березовый сучок на морозе. Но сначала пошли, поспим.
Перед сном Пятик еще раз попробовал заговорить о налете.
— Наверное, нет смысла просить тебя отменить поход? — начал он.
— Послушай, — ответил Орех, — у тебя что; опять дурное предчувствие? Тогда скажи прямо. И решим, что и как.
— Никакого предчувствия нет, — сказал Пятик. — Но это не значит, что все в порядке Предчувствие ведь нахлынет, когда вздумается, — и совсем не всегда Я ничего не чувствовал ни перед встречей с лендри, ни перед нападением вороны. Если на то пошло, я понятия не имею даже, что там сейчас у Падуба. Может, все хорошо, а может, наоборот, плохо. Но вот ты и впрямь меня беспокоишь — только ты, остальные тут ни при чем. За последние дни ты стал какой-то, далекий, какой-то четкий и ясный — словно мертвая ветка на фоне неба.
— Ну, если ты думаешь, будто что-то может случиться только со мной, скажи об этом всем. Они решат, остаться мне или нет. Но знаешь, Пятик, лучше бы ты помолчал. Тебе, конечно, поверят, но все равно кто-нибудь да подумает, что я просто струсил.
— Разве из-за фермерских кроликов стоит рисковать головой? Почему бы вам не дождаться Падуба? Больше ведь ни о чем я и не прошу.
— Пятик, не лукавь. Неужели ты не понимаешь, что я хочу привести сюда крольчих именно до его возвращения? Послушай, что я тебе скажу. Я настолько привык тебе доверять, что обещаю принять все меры предосторожности. Я даже во двор не сунусь. Я останусь ждать на лужайке. Надеюсь, ты доволен?
Пятик ничего не ответил, и Орех мысленно вернулся к предстоящему налету, пытаясь предусмотреть все неожиданности, с которыми можно столкнуться во время возни у клетки или на обратом пути.
Следующий день выдался ясным, чистым, безоблачным; свежий ветер подсушил влажную еще траву. Как и в тот майский вечер, когда Орех впервые поднялся по этому склону, из-за перевала плыли облака. Высоко-высоко собирались маленькие барашки и постепенно затягивали все небо, точь-в-точь прилив — береговую отмель. Орех кликнул Шишака с Черничкой и повел к краю обрыва, откуда видно было маленький холм и ферму „Орешник“. Он показал, как туда добираться и как найти клетку. Шишак был в отличнейшем расположении духа. Предвкушение предстоящего дела будоражило больше, чем ветер, и он довольно долго прозанимался с Одуванчиком, Плющиком и Дубком, стараясь как можно точнее изобразить вполне вероятную встречу с кошкой, — при этом сам он был „кошкой“, а остальные старались сбить его с ног Орех, у которого после разговора с Пятиком все-таки оставался неприятный осадок, глядя на возившихся в траве приятелей, снова повеселел и, в конце концов, тоже увлекся игрой. Он набросился на Шишака, потом сам стал „кошкой“ и пытался изобразить ее, изо всех сил тараща глаза и потягиваясь — точь-в-точь как серая полосатка, которая встретилась им на ферме.
