В следующие несколько дней кроликам немало пришлось потрудиться, чтобы досыта накормить Кехаара. Желудь и Плошка хвастали тем, что ловчей других ловили насекомых и в огромных количествах таскали ему жуков и кузнечиков. Теперь поморник страдал только от недостатка воды. Отчаявшись, в поисках влаги он терзал длинные стебли. Но на третью ночь пошел дождь. Лил он часа три-четыре. По дороге растеклись лужи. Трава полегла под порывами налетевшего из-за холмов южного ветра и стала похожа на тусклое дамасское серебро. Огромные буковые ветви, едва шевелясь, громко шумели. Поморник забеспокоился. Он метался в норе, глядя на мчавшиеся тучи и с ходу заглатывая корм, который носили ему кролики. Все насекомые попрятались, и теперь искать жучков, выцарапывать их из убежища стало еще трудней.
Как-то в полдень Ореха, который, как всегда, поселился в одной норе с Пятиком, разбудил Шишак и сказал, что его зовет Кехаар. Орех прямиком побежал к поморнику. Он сразу заметил, что птица линяет. Голова побелела, и только вокруг глаз остались темно-коричневые круги Орех поздоровался и невероятно удивился, услышав, что Кехаар отвечает на ломаной, спотыкающейся лапини. Кехаар подготовил коротенькую речь.
— Местер Орек, тфои кролики много трудились, — сказал Кехаар. — Я еще не фсе… Скоро фсе.
Кехаар сбился на лесное наречие.
— Местер Шишак парень што надо.
— Да, это так.
— Он сказать — у фас нет подрушек. Нет фобще. Фам плохо.
— Да, это правда. И мы не знаем, что делать. У нас нет ни одной крольчихи.
— Слушай. У меня ба-альшой, кароший план. Крылья — карошо. Ветер коншится, я — лететь. Для фас. Искать подрушек и сказать, где есть. А?
— Какая замечательная мысль, Кехаар! Как ловко ты это придумал! Ты хорошая птица.
— В этот год у меня тоше нет подрушки. Ошень поздно. Все подрушки уше в гнездах, на яйцах.
— Очень жаль.
— Другой раз. Теперь искать для фас.
— Мы сделаем все, что в наших силах, чтобы тебе помочь.
На следующий день ветер стих, и Кехаар два раза ненадолго вылетал из норы. Но прошло три дня, пока он смог отправиться на поиски. Стояло прекрасное июньское утро. Он то и дело выхватывал из травы водившихся во множестве на холмах улиток, раскалывая огромным клювом их белесые домики, и вдруг неожиданно повернулся к Шишаку и сказал:
— А теперь я полететь для фас.
Он распахнул крылья. Над Шишаком взвилась двухфутовая арка, он замер, а белоснежные перья затрепетали над его головой в своеобразном прощании. Прижав на поднявшемся ветру уши, Шишак наблюдал, как Кехаар тяжеловато поднялся в воздух. Его тело, стройное и прекрасное на земле, показалось снизу похожим на коротенький толстый цилиндрик, спереди у которого меж круглых черных глазок торчал красный клюв. Поморник завис над Шишаком, раскинув крылья, то срываясь вниз, словно в яму, то поднимаясь. Потом он набрал высоту, скользнул вбок над зеленым лугом и исчез за северным склоном. Шишак вернулся в буковый лес доложить, что поморник отправился на разведку.
