Маймонид | страница 65
Сложно поверить, что Маймонид не размышлял над этими нечаянными последствиями своего монументального трактата. Но в самом ли деле эти последствия можно назвать случайными? Ведь Маймонид писал прежде всего конституцию для еврейского государства, которое, как он считал, вскоре должно было возникнуть. Этим государством, по мысли Маймонида, будет управлять мудрый долгожитель — Мессия, а его преемниками станут другие потомки царя Давида, столь же преданные воле Бога, как и сам Мессия. В таком идеальном государстве не предусмотрено никаких перемен, ибо все в нем будет совершенно. И если Маймонид в самом деле искренне верил в скорое пришествие Мессии, как это принято считать, то его труд предназначался для не подверженной изменениям вечности.
Чаще всего критика Мишне Тора скрывалась за туманными и осторожными выражениями ученых, но порой она приобретала форму чуть ли не площадной ругани, недвусмысленно выражавшей ненависть к Маймониду. Такая ругань исходила от людей, считавших себя соперниками Маймонида, и даже более учеными, чем он; наиболее сильное негодование вызывала у них «самоуверенность» человека, который осмелился создать окончательный и непреложный кодекс Закона. Более того, столь влиятельная книга была написана на иврите, а это означало, что ее автор достиг повсеместной славы и пользовался авторитетом во всех еврейских общинах, по которым очень быстро распространилось его сочинение. Даже столь значимый труд, как «Комментарий к Мишне», не произвел такого эффекта, потому что был написан по-арабски и оттого недоступен евреям, живущим в христианских странах.
Но для некоторых ученых того времени Кодекс представлял иную опасность. До нас дошло несколько свидетельств того, что многие судьи были недовольны, что Мишне Тора стала повсеместно доступной книгой, и простые люди теперь легко могли найти ответ почти на все вопросы, связанные с Ѓалахой. В то время было очень немного мудрецов, досконально разбирающихся в Законе, и они, должно быть, опасались, что их заключения будут поставлены под сомнение, а они сами обвинены в недостаточной компетентности.
Среди тех, чье негодование вскипело после выхода в свет Мишне Тора, самой важной персоной был багдадский гаон Шмуэль бен Али. Отношение этого человека к своей позиции главы еврейской общины разительно отличалось от подхода Маймонида. Злобные нападки Шмуэля бен Али на того, кого позже назовут нагидомЕгипта, будут продолжаться несколько лет и принесут Маймониду немало страданий, сколь бы он ни старался относиться к вздорности своего оппонента сдержанно и даже с уважением.