И в самом деле, послание рабби Маймона исходило из самого сердца, тогда как второе письмо, написанное его сыном два года спустя, опиралось на острый логический ум молодого человека. «Послание об отступничестве» (на иврите Игеретѓа-шмад), которое Рамбам написал в 1162 году, было призвано убедить единоверцев в том, что слова беглого раввина противоречат не только Закону, но и всей истории иудаизма. Молодой ученый предваряет свое письмо вступлением, призванным утвердить авторитет автора: «Сказал Моше, сын рава Маймона, судьи, испанца». Он приводит здесь свое полное имя, которое в эпоху Ренессанса превратится в эллинизированное «Маймонид». Писатели того времени нередко использовали подобные вступления как стилистический прием, и Рамбам прекрасно знал это. Он также был знаком с иносказательными оборотами, принятыми в ту эпоху, и вполне возможно, что в выборе дальнейшей формы послания определенную роль сыграло изучение медицины. Рамбам писал: «Когда же я узнал об этом невероятном деле, подобном глазной болезни, я положил себе собрать травы и снадобья согласно древним книгам: сделаю из снадобий целебную мазь, врачующую этот недуг, и, с Божьей помощью, излечу его»[33].
Далее в письме приводятся талмудические изречения, согласно которым человеку позволено спасать свою жизнь, скрываясь во времена гонений, и рассказывается о тех уловках, которые использовали в далеком прошлом ведущие раввины, чтобы убедить римских солдат в том, что они не евреи. В разные эпохи, напоминает Маймонид своим читателям, евреи совершали приношения идолам и другие притворные неблагочестивые поступки, и такие действия всегда оправдывались, когда в конце концов отступники возвращались к своей вере. Даже талмудические законоучители рабби Меир и рабби Эльазар притворялись язычниками, чтобы спасти свою жизнь. Евреи Феса не только не виноваты в том, что им приходится делать, уверяет их Рамбам, но более того, Всевышний вознаградит их за стойкость, проявленную во время мнимого обращения в другую веру. Каждый, кто осуждает их, не просто заблуждается — он безумен. «В здравом ли уме они, эти неистовствующие, что выражают такое мнение, — вопрошал Рамбам, — или же сошли с ума?»
В течение своей жизни Рамбам не раз выступал в защиту евреев, которые бегут из страны, где не могут открыто исповедовать свою веру. Однако в Фесе, признавал Рамбам, исходя из собственного опыта, для некоторых бегство невозможно или, по крайней мере, сопряжено с невероятными трудностями. Когда еврей не может бежать и вынужден притвориться, что принимает иную веру, самое главное — избегать богохульства. Следует молиться, когда и насколько это возможно; в остальном же Рамбам предоставлял большую свободу действий, чтобы спасти жизнь. «От нас не требуют служить языческим богам, — писал он в послании, — от нас требуют только повторить ничего не значащую формулу, и мусульмане сами знают, что мы произносим ее неискренне, только чтобы перехитрить безумцев. И если меня спросят: следует ли умереть или произнести слова, которые служат символом исламской веры, — я отвечу: произнести эти слова и жить»
