Воцарилось молчание. Был слышен только плеск воды.
— Да, — сказал наконец Коул.
— Какой? Когда? Как?
— Ух ты, остынь немного!
Тут Коул обнял ее за талию, высоко поднял и усадил на край пирса. Затем, легко подпрыгнув, примостился рядом.
— Так, а теперь о плане. Хочешь послушать?
— Да. И не дразни меня. Выкладывай, что придумал.
— Значит так. Я порасспрашивал кое-кого о доме Хуана Карлоса. Ты права, туда надо пробираться ночью. Самое слабо охраняемое место — бухточка перед домом. А это прямой путь к Пи Джи.
— Странно. Ты уверен?
— Да.
Коул замолчал. Кайра ждала дальнейших объяснений, но их не последовало. Она взглянула на него. Но, видимо, он считал разговор о плане исчерпанным.
— Слушай, вероятно, для твоих бывших дружков этого было бы и достаточно, но мне надо больше сведений. Понимаешь? Я тебе верю, Коул, но мне не понятно, как можно оставить главный со стороны моря подход к дому почти без охраны. Может, это ловушка?
— Ты начиталась шпионских историй. Хуан Карлос — весьма экстравагантный человек. Кроме того, он все рассчитал. Вокруг дома рифы и скалы. Берег бухты — действительно единственный подход к дому, стеклянный фасад которого ночью хорошо освещен. Хуан Карлос считает, что никто не осмелится подступиться отсюда.
— Но мы осмелимся.
— Нет.
— Ты же только что сказал…
— Мы — нет. Я — да.
Кайра повернулась к нему.
— Ты что? Я ни за что не позволю тебе идти в одиночку!
— Боишься за меня? — ухмыльнулся Коул.
— Нет, — соврала она. — Такие, как ты, знают, что делают. Я волнуюсь за Пи Джи. Ты ведь ничего не знаешь о дельфинах и не умеешь с ними обращаться.
— Такие, как я? Кто же я, по-твоему, Кайра?
— Тот, кому удалось выжить.
По его взгляду она поняла, что попала в точку.
— Да. Так и есть, — хрипло произнес Коул.
Кайра придвинулась ближе. Коул ощутил тепло ее тела рядом и едва поборол желание обнять ее. Сердце снова бешено заколотилось от одной мысли о нежных прикосновениях рук и губ девушки.
— Коул, ты не справишься один. Я нужна тебе.
У него внутри все перевернулось от этих слов. Ну что она делает? Неужели не понимает, что любой знак сочувствия для него как нож в сердце? Каждое нежное слово утешения болью отдается в душе. Но она права, черт возьми. Она нужна ему. Вообще нужна. И лучше не думать об этом, а вернуться к обсуждению дела.
— Слушай, если ты и пойдешь со мной, то останешься на яхте.
— Невозможно.
Коул разозлился.
— Я тебя и близко не подпущу к дому Мартинеса. Забудь думать об этом. Если ты хочешь участвовать, то твоя роль — помочь Пи Джи попасть на лодку. Все!
