– В районе Верхней Соснянки. Это в ста километрах от Верхоянска.
– Ух ты! А чего же вы здесь его ищете?
– Нас, Прохор Петрович, беспокоит мысль, что беда приключилась с отцом Федором не в одночасье. Мог он узнать что-то такое, о чем не собирался молчать? К примеру, о каком-нибудь преступлении? А потом его выследили и убили. Может, с браконьерами какими связался или еще что. Говорят, что вы от отца Федора не отходили ни на шаг?
– Нет, ничего такого, – задумчиво произнес хозяин, потом вдруг спохватился: – Вы правы, я, конечно, сопровождал его, по всем домам водил, в службах помогал. А потом провожал с геологами на вездеходе. Нет, не общался он ни с кем, кроме верующих. Времени у него не было.
– Ну, что же, – поднялся священник, – спасибо за чай. Пойдем мы, нам скоро дальше трогаться.
– Не откажите в просьбе, отец Василий, – неожиданно попросил Прохор Петрович. – Посетите наш храм. Может, в Якутске словечко за нас замолвите. Ведь всем миром строили. Хоть маленькая часовенка, а своя. По весне обрешетку сделаем, а летом к нам обещали кровельщики заехать, купол обшить. Все будет по-правильному.
– Хорошо, – согласился отец Василий.
Хозяин ушел за цветастую занавеску, повозился там, шурша одеждой, и через несколько минут вернулся одетый в рубашку и пиджак. С уважением к своему маленькому храму относился бывший полковник, даже приоделся.
Пройдя несколько дворов, подошли к часовенке. Священник и староста степенно перекрестились на крест, возвышавшийся на крыше, в том месте, где должен располагаться купол. Прохор Петрович достал из кармана ключ и отпер тяжелый навесной замок.
– Погоди, Настя, – остановил девушку отец Василий. – Тебе нельзя простоволосой. Хоть и не совсем настоящий храм, а с непокрытой головой нельзя.
– Я сейчас, – торопливо сказал Прохор Петрович и, прихрамывая, пошел к своему дому.
Вернулся он очень быстро, прижимая к груди какой-то маленький сверток, подошел к журналистке и, развернув оберточную бумагу, извлек длинный кусок тонкой материи нежно-сиреневого цвета – женский шейный шарфик или платочек.
– Вот, возьмите. Давно храню, не успел Аннушке своей подарить – так и лежал в шкафу.
– Ой, ну зачем вы, – замялась Анастасия.
– На-астя! – строго шепнул отец Василий, и девушка молча взяла подарок и накинула его на голову.
Отец Василий первым вошел в часовню. Свежеструганые, хорошо подогнанные доски источали аромат свежего дерева, а в воздухе еще витал запах свечей. На возвышении были установлены несколько икон, причем две очень старинные, видимо, кто-то в селе пожертвовал из прабабушкиных.
