– Доброе утро, Алечка, – пошлым голосом выдавил Чистяков. – Как ты хороша утром!
– Бедненький, – ответила Аля, и в ее голосе не было признаков презрения или иронии. – Видел бы, как ты сам выглядишь.
Чистяков примерно догадывался, как. Эх, решил он, хватит хорохориться. Будем вести себя естественно и просто. Я повержен и посрамлен. Надо теперь все начинать сначала: привлечь внимание, вызвать интерес.
– Извини, Аля, – попытался улыбнуться Игорь. – Кажется, я вчера перебрал.
– Это был твой далеко не худший поступок за вчерашнюю ночь, – с мягким упреком проговорила девушка.
Вот как? Значит, я вчера все-таки что-то отчебучил, понял Чистяков. В чем упрек? Господи, что же делать? Как же выяснить?
– Что я еще натворил? – задал Игорь вопрос в нейтральной форме.
– Ты подрался с Валико. А он, к твоему сведению, чудесный парень.
– И все? – с восторженным удивлением воскликнул Чистяков, но тут сморщился от боли, которая отдалась в его голове.
– Ничего себе «и все»! – возмутилась Аля. – Ты хоть помнишь, из-за чего вы подрались?
– Ревность, – убежденно ответил Игорь.
– А я, кажется, не давала повода и основания… – Аля, казалось, захлебнулась от возмущения. – Какая ревность? У тебя есть какие-то права ревновать, а у меня – обязательства? Ты же не бельмеса не помнишь! Тебе втемяшилось, что у него приклеенные усы, и ты полез их отклеивать.
– Отклеились? – быстро спросил Игорь.
Девушка смотрела на Чистякова, как на душевнобольного, с сожалением и безнадежностью.
– Безнадежен, – ответила Аля и покачала головой.
– Аля, – наконец серьезным тоном сказал Чистяков, – у меня голова раскалывается, я ничего не помню, и мне очень стыдно.
– Наконец я слышу слова не мальчика, но мужа.
– Каюсь, но ради всего святого, скажи, чем вчера все закончилось?
– Вы пошли нас с Юлькой провожать. Между коттеджами, в самом темном месте ты потащил Валико в угол и попытался вцепиться ему в усы. Пришлось вас растаскивать, но это не очень интересно. Потом мы уговорили Валико вернуться к себе в коттедж и попытались выяснить, где остановился ты. Добиться от тебя было уже ничего невозможно, даже того, чтобы ты стоял на ногах. Ближе всего было до нашего коттеджа, вот мы тебя сюда и притащили.
– А почему я… голый? – внезапно осипшим от волнения голосом спросил Чистяков.
– Не потому, о чем ты подумал, – ехидно ответила девушка. – Мы пытались привести тебя в чувство, раздели и сунули под душ.
– Голого? – с глупым видом задал Чистяков вопрос.
