– Ну, нам здесь делать больше нечего. Кому надо – разберутся, – сказала Ирина Геннадьевна. – Пойдемте в дом.
Денис опять о чем-то негромко говорил с Ириной Геннадьевной. «А ведь он уже почти совсем взрослый, – со странным чувством подумал Егор. – Так не успеешь оглянуться, и уйдет из дома своей дорогой. Будет изредка навещать стареющего отца, с каждым разом все более неузнаваемый и далекий».
Дядя Саша словно в душу Егора заглянул.
– Вот так и мои, – вздохнул он. – Вырастут, вытянутся – и поминай как звали. Кем будут – один Бог ведает. И не вспомнят, наверное, старика. Весточки даже не пришлют. Охо-хо!
Егор рассмеялся и обнял его за плечи.
– Хватит тебе причитать! Сам подумай – ну куда они от тебя денутся?
– Да уж денутся! – махнул дядя рукой.
– Куда?!
– Туда! – дядя Саша ткнул пальцем в небо. – Понимаешь, Егорша, с некоторых пор запала мне мысль одна. И никак покоя не дает. Погоди, не ходи в дом. Давай здесь посидим.
Они сели на скамейку, стоявшую недалеко от входа в пансионат. Егор потянул из кармана сигареты, предложил дяде. Тот отмахнулся.
– Совсем ты меня забыл, племяш. Я ведь уже полгода не курю. Ребятам дым неприятен.
– Что, они сказали? – поинтересовался Егор.
– Да нет, разве они скажут! Деликатные. Я сам вижу.
– Так, может быть, и я не буду?
– Кури, на воздухе можно.
– Так что за мысль тебя мучает? – спросил Егор, щелкнув зажигалкой и затянувшись.
– Вот сам рассуди. Растет-растет человек, вроде правильно его воспитывают, учат чему надо. А вырастает охламон несусветный, жулик какой-нибудь, а то и вовсе убийца. Откуда это берется? Кто его этому учил? Ведь ни родители, ни школа ничего плохого не хотели.
– Это тебе лучше у Ирины Геннадьевны спросить. Она доктор педагогических наук. А я кто?
– Ирина, конечно, человек знающий и специалист хороший. Только я думаю, помимо воспитания в каждом ребенке что-то с самого рождения заложено. Можно, если очень постараться, плохую программу на хорошую переделать. И все равно, однажды, когда ребенок уже вырастет, нет гарантий, что не сорвется.
– Что-то ты, дядя Саша, завираешься. С чего это он срываться будет, если всю жизнь его учили только хорошему?
– С чего? А вот именно с того, что в нем от рождения заложено. Не знаю, как оно там называется: гены, хромосомы…
– Ну ладно, есть – нет, не нам разбираться. А твои ребята здесь при чем?
– Да как сказать… Ты помнишь фильм, что нам «свиньи» в Николеньках показывали?
– Какие свиньи?
– Память отшибло? Враги «зайцев».
