И вдруг мужем Галины, третьим по счету, стал подполковник милиции Юрий Чурбанов. Он был, конечно, всего на 7 лет моложе Галины, зато у него уже была жена и двое детей. Но он их сразу разлюбил, едва полюбил Галю. На этот раз Леонид Ильич не возражал. Потому что новый зять был милиционер. Леонид Ильич очень на него рассчитывал. Кому еще в руки можно передать такую дочь, как не милиционеру?
Молодожены получили отдельную квартиру в Москве, им построили отдельную дачу недалеко от дачи отца. Зять из подполковника стал генерал-лейтенантом и первым заместителем министра внутренних дел СССР. А Галя продолжала шляться по всяким компаниям и напиваться. Правда, напившись, она теперь объявляла: «Я люблю искусство, а мой муж — генерал».
Леонид Ильич начал стареть. И подлечиваться. Больше всего из лекарств он полюбил некое «снотворное», которое его сразу взбадривало, и он снова чувствовал себя молодцом. Как вспоминает его охранник, «мы пытались его удержать, сражаясь за каждую лишнюю таблетку. Чтобы упорядочить прием лекарств, придумали постоянный медицинский пост при генсеке, одна из медсестер, как на грех, оказалась молодой и красивой, установила с Брежневым „особые отношения“, и он дал указание: „Пусть будет следить за мной одна она“».
То есть в его жизни снова возникла медсестра.
Медсестре Нине было наплевать на то, что он генеральный секретарь, борец за мир, литературный лауреат и знаток марксизма-ленинизма. Она говорила, что он для нее просто красивый мужчина с черными бровями, для которого она готова на все. Она вернула ему жизнь, то забытое ощущение молодости, тот смех в окопе, а «снотворных» таблеток она приносила уже сколько хочешь. Доставал их ее муж, капитан. Леонид Ильич больше не делал без нее ни шагу. Муж-капитан вскоре стал генералом. Медсестренка же теперь сидела возле Леонида Ильича на всех заседаниях Политбюро, в ее присутствии обсуждались всякие секретные проблемы.
И тут очень забеспокоился председатель КГБ товарищ Андропов. Потому что невесть откуда взявшаяся Нина неожиданно начала представлять собой государственную опасность. При ней приходилось обсуждать военные планы, секретные донесения и, что хуже всего, всякие денежные дела, ведь кормить приходилось все свободолюбивые народы и всех борцов с тиранией капитализма. Кому сколько.
А Леонида Ильича уже несло. Он одергивал Андропова, который намекал ему, что нельзя мешать личную жизнь с проблемами безопасности всей страны. Куда там!
