Меган осторожно отстранилась прочь:
— Я же уже тебе объяснила, что мне это неинтересно.
— Напротив, как раз твой интерес и беспокоит тебя больше всего. — Натаниэль коснулся рукой ее подбородка и повернул так, чтобы она взглянула ему в лицо. — Понимаю, тебе пришлось нелегко, и, возможно, ты теперь равняешь всех мужчин с ублюдком, причинившим тебе боль. Именно поэтому я и сказал, что буду терпеливым.
Ярость промелькнула в ее глазах.
— Только не рассказывай мне, как мне трудно пришлось и кого и с кем я равняю. Мне не нужно ни твое понимание, ни твое терпение.
— Замечательно.
Нэйт впился в ее рот, вовсе не проявляя никакого терпения. Его губы — требовательные, настойчивые, неотразимые — завоевали Меган прежде, чем она успела перевести дыхание, чтобы от него отстраниться.
Маленькие огоньки, что подспудно тлели внутри ее с тех пор, как он впервые ее поцеловал, вспыхнули неистовым пламенем. Меган хотела, нет, жаждала этой яркой вспышки чувств, этого незабываемого фейерверка ощущений. Ненавидя себя за проявленную слабость, она позволила пламени охватить ее.
«Да, я был прав», — подумал Натаниэль, отрываясь от ее губ, чтобы запечатлеть поцелуй на пульсирующей жилке ее шеи. Но что толку ему с этой правоты, когда он сам попался в свой капкан — все его тело словно превратилось в один сплошной узел неудовлетворенных желаний.
Желаний, которым придется обождать, поскольку она была к ним совсем не готова. И потому, что это значило для него — она значила — гораздо больше, чем он мог предположить.
— Только скажи мне еще раз, что тебе это неинтересно, — прошептал он ей прямо в губы, в ярости от того, что не может получить то, что столь недвусмысленно ему принадлежало. — Скажи, что не хочешь, чтобы я до тебя дотронулся.
— Не могу. — Голос ее сорвался от отчаяния. Меган хотела, чтобы он к ней прикасался, чтобы взял ее, бросил на землю и занялся с ней необузданным сексом. Ей хотелось отказаться от решений, отказаться от ответственности. И это заставляло ее стыдиться себя. Она боялась. — Однако просто хотеть недостаточно. — Вся дрожа, Меган отстранилась от него и вскочила на ноги. — Этого никогда не будет достаточным для меня. Я уже хотела прежде. — Она стояла, трепещущая и страстная, в призрачном лунном свете, волосы ее свободно развевались, в глазах застыли ярость и страх.
Натаниэль обругал себя и ее заодно.
— Я не Дюмон. А ты не семнадцатилетняя девчонка.
— Я прекрасно знаю, кто я. Но я не знаю, кто ты.
