Справедливость и разумность его слов только еще больше раззадорили ее.
— Мы никак не поступим. Никак.
«О, уже лучше», — решил Нэйт. Ему нравилось ее поддразнивать. И он вовсе не собирался прекращать этим заниматься, напротив полагая, что немного перца ей совсем не помешает. Совсем.
— Должен заметить, что ты не права. Если между мужчиной и женщиной засверкали искры, пламя не потушишь.
А он прав, подумала Меган, этого она больше всего и опасалась. Даже сейчас какая-то часть ее страстно стремилась вновь ощутить жаркое дыхание этого костра. И возразила:
— Меня не волнуют ни искры, ни пламя. И уж точно я не заинтересована в романе с едва знакомым мужчиной.
— Значит, нам следует познакомиться получше, прежде чем у нас начнется роман, — ответил Нэйт раздражающе рассудительным тоном.
Меган скрипнула зубами.
— Я не заинтересована в романах, и точка. Понимаю, что наношу удар по вашему непомерному самолюбию, но вам придется с этим смириться. А теперь, если вы позволите, я заберу детей. — Последние слова она произнесла, снова перейдя на безукоризненно вежливое и холодное «вы».
Натаниэль так же вежливо отодвинулся, уступая ей место, и, дождавшись, когда ее рука коснулась стеклянной двери, ведущей на верхнюю палубу, окликнул:
— Мег? — В его голосе звучало не столько оскорбленное самолюбие, сколько твердая решимость. — В первый же раз, когда я займусь с тобой любовью, ты забудешь о нем, выбросишь его из своей головы и больше не вспомнишь его имени. Обещаю.
Меган готова была буквально пригвоздить его взглядом, в котором сверкнуло лезвие остро заточенного кинжала. А потом отбросила к черту достоинство и оглушительно хлопнула дверью.
— Эта женщина сведет меня в могилу. — Голландец достал бутылку ямайского рома из потайного ящика в буфете. — Попомни мои слова, мальчик.
Натаниэль развалился на кухонном стульчике, сытый и расслабленный после прекрасного ужина в компании Кэлхунов. Кухня отеля теперь, когда хлопоты, связанные с ужином закончились, была вычищена до малейшего пятнышка. И Натаниэль прекрасно знал, что Коко занята в данный момент общением с семьей. Иначе Голландец никогда бы не рискнул достать ром.
— Ты же не думаешь сойти с этого корабля, приятель?
Голландец встретил идею презрительным фырканьем. Ха, не в его правилах уносить ноги с камбуза из-за какой-то нервной, вечно задирающей нос дамочки.
— Я уже порядком застрял на суше. — Бросив опасливый взгляд на дверь, он налил им обоим по богатырской порции рома. — Но предупреждаю тебя, мой мальчик, рано или поздно она получит по заслугам. И это сделаю я, твой покорный слуга. — Старый кок ткнул толстым большим пальцем в свою широкую грудь.
