Помолчав, Террелл спросил:
— Кто там с тобой, Джо?
— Хесс.
— Оставь его с телом, а сам поезжай на Приморский бульвар и проверь информацию. Я позвоню Лепски, чтобы он к тебе там присоединился. Через двадцать минут буду в ресторане. Скажи Хессу, чтобы вызвал дежурную машину.
— Браунингу это не понравится, — предположил Беглер, глядя на нервно расхаживающего по залу владельца ресторана.
— Я поговорю с ним. Отправляйся, Джо.
— Еду.
Беглер положил трубку на стойку бара и подошел к замершему на месте Браунингу. Тот резко повернулся к сыщику.
— Шеф хочет поговорить с вами, мистер Браунинг.
Браунинг бросился к телефону, а Беглер, вернувшись к Хессу, распорядился:
— Вызывай, Фред, машину. Никаких отклонений от положенной процедуры. Шеф скоро будет. — Он улыбнулся. — А я еду на Приморский бульвар. Ну все, пока, и поделикатнее с Браунингом.
— А если он не захочет со мной деликатничать? — обеспокоенно спросил Хесс.
Сбегая по лестнице, Беглер слышал, как Браунинг громким, срывающимся от волнения голосом говорил:
— Ты не можешь так поступить со мной, Фрэнк. Ты…
Его голос доносился все глуше и совсем стих, когда Беглер выскочил на улицу, объятую ночной духотой. Не успел он подойти к машине, как из темноты вынырнула долговязая фигура Берта Гамильтона из «Парадиз-Сити сан».
— Как твой зуб, Джо? — спросил он, преграждая Бегл еру путь. — А я и не знал, что у тебя еще остались зубы.
Беглер обошел его:
— Очень советую тебе, Берт, держаться от этого места подальше. А то, того гляди, лишишься последних мозгов.
— Откуда ты взял, что они у меня есть? — парировал Гамильтон и двинулся к входу в ресторан, а Беглер вывел свою машину на шоссе и помчался по направлению к Приморскому бульвару.
Тики Эдрис был ростом не больше трех с половиной футов, имел большую, круглую как шар голову и короткие толстые ручки и ножки. Одним словом, выражаясь научным языком, он был ахондропластическим карликом.
Вот уже восемь лет Эдрис работал официантом и помогал разносить напитки в коктейльном зале ресторана «Ракушка». Чванливых клиентов Браунинга забавлял добродушный маленький уродец с грустными глазами и суетливой походкой. Они находили оригинальным, что их обслуживает карлик, и по прошествии лет Эдрис стал чем-то вроде придворного шута, держась с клиентами так фамильярно, как не рискнул бы себе позволить даже Браунинг.
В подогнанном по его росту фартуке Эдрис заканчивал протирать бокалы, когда вошел Луис, метрдотель.
— Они хотят поговорить с тобой, Тики, — сообщил он. — Просто отвечай на вопросы. Чем меньше будет сказано обо всем этом, тем лучше для мистера Браунинга.
