Эдрис допил свой кофе, налил себе еще и передал кофейник Беглеру:
— Она попала в дурную компанию. Начала колоться и вылетела из отеля. У нее не было денег на наркотики, и она пошла на панель. Какой-то старик взял ее на содержание. Несколько лет она жила довольно неплохо, пока он не умер. Она послала Норену… это ее дочь… в школу-интернат. Они виделись только во время каникул. Без наркотиков она уже совсем не могла и перебралась из Нью-Йорка сюда. Потом появился Джонни Уильямс. — Эдрис замолчал и посмотрел на Хесса. — Может, вам стоит поговорить с ним. Он знает Мюриэль лучше, чем я.
Хесс налил себе еще чашечку кофе.
— Уильямс мертв. Она его застрелила. Интересно, почему она тебе об этом не сказала, а, Тики? Она ведь тебе все рассказывала? Так почему же не доложила, что выпустила в него пять пуль, прежде чем приехала в «Ракушку»?
Эдрис сидел неподвижно, его большие глаза были печальны, как у спаниеля.
— Она мне ничего не сказала. Я понял, случилось что-то ужасное, но она была пьяна. Я не мог добиться от нее ни одного разумного слова. Значит, она убила его! Так ему и надо, подлецу!
— Что ты хочешь этим сказать? — поинтересовался Беглер.
— Мюриэль была готова на все ради этого паразита. Содержала его, покупала ему одежду, платила за его квартиру. Она была без ума от него. А он обобрал ее до нитки. Последние полгода он увивался вокруг старух из отеля «Палас». В конце концов подцепил одну с деньгами. Мюриэль это доконало. Она так «села» на иглу, что даже не могла принимать клиентов. Ей надо было выплачивать счета за школу и покупать наркотики. Между тем Джонни был при деньгах. Когда она попросила у него взаймы, он над ней посмеялся. Думаю, он делал это слишком часто.
— А дочь? Ей известно действительное положение вещей?
— Нет. На каникулы Мюриэль с дочерью уезжала на море. Она старалась, чтобы Норена пореже бывала у нее дома. Мюриэль мечтала в эти каникулы отвезти дочь на острова Вест-Индии, но денег у нее не было, а Джонни не собирался ее выручать.
— Ты был ее лучшим другом… но ты тоже не очень-то выручал ее, а, Тики?
— У меня она не взяла бы. Я предлагал, но она не могла на это пойти.
— Почему? Ты был ее другом… человеком, которому она всегда доверяла.
Эдрис поднял на Хесса глаза. Взгляд его был бесстрастен.
— Возможно, она думала, что я заслуживаю большей жалости, чем она. Она никогда не видела во мне человека. Я был просто некто… нечто… для того, чтобы выговориться.
Хесс усмехнулся:
