— Офигел?! — одергивает его Губастый. — Какой ему сейчас жрать! Пусть сидит.
— Лечь бы… лечь, — эти слова получаются у меня уже лучше.
— Сиди, — говорит Тёха. — Ты как ложишься, сразу блевать кидаешься.
— А где… Куда едем?
— Кемерово проехали, — сообщает Губастый. — Утром в Красноярске будем.
— Ке… Кемерово? — Я силюсь вспомнить, где это, пытаюсь мысленно представить карту. Голова пульсирует болью в такт далекому перестуку вагонных колес. — Сколько я… в отрубе?
— Третий день кончается, — усмехается Сапог и тут же увлеченно начинает говорить: — Мы думали — кирдык тебе, братан! Думали, Бройлеру дубль дашь, понял?
— Погоди ты! — обрывает его Губастый и обращается ко мне: — Ты вообще ничего не помнишь?
— Гопоту помню… — Я напрягаю память. — Монтажкой меня…
— Во, все так и было! — радуется Сапог и пихает Губастого. — А ты — «он память потеряет», «дебилом будет»! Ух, был бы у меня автомат, всех козлов бы положил!..
— Пяточкин! — зовет меня Шуня. — Ты герой России, знаешь?
— По… почему?
Сапогу надоедает этот косноязычный разговор, и он разводит руки в стороны:
— Тихо все! Я сам. Короче, так: когда ты под монтажку кинулся, косари в вагон вломились. Ну, они видели, как все было. И давай этих уродов принимать. А те в отмах. И все по новой. Тут станция. Косари уже в курсах, две машины подогнали, народу валом, все со стволами. «Скорая» приехала. Кипёж такой, как будто президента встречают. Короче, всех повязали.
— И нас?
— Нас в больничку повезли. Тебя на носилках, мы рядом. Шуню только хотели в косарню для дачи показаний — она ж одна вся целая!
— Неправда, я ноготь сломала! — возмущенно кричит Шуня.
Все начинают ржать. И я тоже, хотя это очень больно. Но смех продлевает жизнь, а боль можно потерпеть.
Отсмеявшись, спрашиваю:
— А чего потом было?
— Косарь к нам пришел, целый майор. Ну, начался гнилой базар — кто-почем-хоккей-с-мячом. Телега про экскурсию, ясное дело, не катит. Мы молчим. Тогда косарь сам начинает: мол, как хорошо, что этих отморозков взяли, на них столько всего висит, а главное, они мента замочили осенью, тоже в электричке. В общем, благодарность нам кидает реальную. И спрашивает, чем помочь.
— Ага, — не выдерживает Губастый. — И тут Тёха: нам билеты надо до Хабаровска.
— Глохни! — рявкает Сапог. — Сам расскажу! Короче, косарь кричит — не, до Хабары не могу, но до Красноярска сделаю! В общем, жратвы он нам купил, лекарств для тебя — не помнишь?
— Я ж в отрубе был, — пытаюсь пожать плечами, мол, как я могу что-то помнить. — А че, такие косари разве бывают?
