Неожиданное и необыкновенное появление Теодора Раксоля в кухнях вызвало легкое смятение. Кивнув некоторым из поваров, но не вступая ни с кем в разговор, миллионер бродил в этом лабиринте медных приборов и одетых в белые колпаки тружеников. Наконец он увидел Рокко, окруженного несколькими не спускавшими с него глаз поварами. Нагнувшись над только что изжаренной куропаткой, лежавшей на синем блюде, и проткнув спину птицы длинной вилкой, Рокко левой рукой поднял ее в воздух, в правой руке у него был блестящий кухонный нож. Он готовился дать один из своих пользовавшихся всемирной славой уроков разрезания. Четырьмя быстрыми, верными, изящными ударами он разделил тело куропатки. Это было проявление удивительной ловкости, однако же по достоинству оценить его мог только человек, сам имеющий опыт в искусстве разрезания. Одобрительный шепот поднялся вокруг, а Рокко, высокий, худощавый и грациозный, удалился в свои комнаты. Раксоль последовал за ним. Рокко опустился в кресло и закрыл глаза рукой, он не заметил вошедшего.
— Что вы поделываете, мистер Рокко? — спросил миллионер, улыбаясь.
— Ах, простите! — Рокко привстал. — Я придумываю новый майонез для одного блюда на следующей неделе.
— Разве вы изобретаете эти вещи без всяких подручных материалов?
— Конечно. Я составляю их в уме. Зачем мне материал? Я и так знаю вкус всего. Я просто тщательно обдумываю — вот и все. Потом я записываю, даю рецепт моему лучшему повару — и готово! Мне даже не нужно пробовать, я заранее в точности знаю, какой будет вкус. Это все равно что сочинять музыку: великие композиторы не сочиняют за роялем.
— Понимаю, — сказал Раксоль.
— За то, что я могу так работать, вы мне и платите три тысячи фунтов в год, — с важностью добавил Рокко.
— А вы слышали про Жюля? — вдруг спросил Раксоль.
— Про Жюля?
— Да. Он арестован в Остенде, — продолжал миллионер, импровизируя наудачу. — Говорят, будто он и некоторые другие личности замешаны в убийстве Реджинальда Диммока.
— В самом деле? — протянул Рокко, едва подавляя зевоту.
Его равнодушие было чересчур очевидным, и Раксоль тотчас же почувствовал, что оно показное.
— Судя по всему, здешняя полиция на что-нибудь да годится. Мне в первый раз пришлось убедиться, что и она чего-то стоит. Завтра будет произведен систематический и основательный обыск всей гостиницы, — продолжал Раксоль. — Я сообщаю вам об этом с целью предупредить вас, что по отношению к вам обыск этот будет, конечно, лишь простой формальностью. Вы ведь разрешите сыщикам осмотреть ваши комнаты?
