Глава XXII
В винном погребе
«Великого Вавилона»
— А прошлое этого Жюля вам неизвестно? — спросил Раксоль, наливая себе виски.
— Совершенно неизвестно, — ответил Вавилон. — Я и понятия не имел, что его настоящее имя — Том Джексон, пока вы не рассказали мне об этом, хотя я, конечно, знал, что в действительности его звали не Жюлем. Я, безусловно, не догадывался о том, что мисс Спенсер была его женой, хотя давно подозревал, что они состояли в гораздо более интимных отношениях, чем того требовали их служебные обязанности в гостинице. Все, что я знаю о Жюле — его всегда все звали Жюлем, — это что он мало-помалу благодаря каким-то непостижимым личным качествам приобрел выдающееся положение в гостинице. Решительно, это был самый умный и просто идеальный лакей, какого я когда-либо знал. Ему особенно хорошо удавалось сохранять собственное достоинство, не унижая других. Боюсь, что эти сведения слишком неопределенны, чтобы извлечь из них какую-нибудь практическую пользу в нынешнем затруднительном случае.
— В чем же затруднительность нынешнего случая? — простодушно осведомился Раксоль.
— По-моему, теперь очень трудно объяснить присутствие этого человека в Лондоне.
— Напротив, это легко.
— Как? Уж не предполагаете ли вы, что он стремится отдать себя в руки правосудия или что цепи привычки приковали его к отелю?
— Ни то, ни другое. Жюль собирается предпринять новое покушение, вот и все.
— Покушение? На кого?
— На принца Евгения — либо на его жизнь, либо на свободу. Вероятно, в этот раз на жизнь. Он угадал, что мы заинтересованы в том, чтобы сохранить приключения принца Евгения в тайне, и понял, что это обстоятельство даст ему преимущество над нами. Так как он уже довольно богат, по его собственному утверждению, то предложенное ему вознаграждение должно быть громадно, и он твердо решил во что бы то ни стало получить его. Еще недавно он выказывал себя чрезвычайно дерзким типом, и, если не ошибаюсь, в скором времени он проявит еще большую дерзость.
— Но что же он может сделать? Вы, конечно, не предполагаете, что он предпримет покушение на жизнь Евгения в самом отеле?
— А почему бы и нет? Если Реджинальд Диммок погиб из-за одного только подозрения, что он может выдать заговор, то почему этой же участи должен избежать принц Евгений?
— Но ведь это же было бы неслыханное преступление и нанесло бы страшный удар гостинице!..
