Напротив толпились мексиканцы и южноамериканцы. Привлеченные богатствами Австралийского материка, они покинули обедневшие прииски[36] Калифорнии.
На конце стола разместились несколько офицеров английского флота, бок о бок с ними стояли торговцы, какие-то чернокожие в набедренных повязках из полосатой ткани и мулаты[37] всех оттенков. Далее шли авантюристы из Европы, темные и светлые лица которых приобрели на солнце всевозможные цвета — от оливкового до красной меди. Тут и там мелькали темно-коричневые, желтоватые и рыжеватые, густые и спутанные бороды. Люди, испытавшие неслыханные лишения, собрались здесь с единственной целью: насытиться всеми удовольствиями и впечатлениями, доступными за деньги, чтобы хоть несколько часов пожить «шикарной жизнью»! И каждый получал то, что хотел. В этом дьявольском месте ели, пили, играли и, несмотря на целую армию шерифов и констеблей[38], крали, резали, убивали.
Одетые в грязные лохмотья и дырявые сапоги, но с поясами, полными золота, посетители услаждали себя причудливыми блюдами, запивая их тонкими французскими и испанскими винами.
Кили черных лебедей, цена которых на рынке Мельбурна достигала колоссальных размеров, печень бакланов на пару, плавники акул в пальмовом вине, небольшие вертела с трупиалами[39] и мозги какаду с мясом мангусты[40] — все оплачивалось сполна и не торгуясь. Золотой песок спускался пригоршнями. Чуть больше или меньше — не имело большого значения для изголодавшихся по удовольствиям людей, сегодня еще миллионеров, а завтра, быть может, вновь нищих.
Они беззаботно отдыхали на шелковых и плюшевых диванах, ожидая благоприятного случая включиться в игру, всегда готовые вмиг потерять плоды своего тяжелейшего труда ради удовлетворения сумасшедшего азарта.
— Кстати, — продолжал доктор, сделав небольшой глоток, — в тот вечер, если мне не изменяет память, произошло необычайное происшествие. Сейчас вы убедитесь сами, каким невероятным излишествам предавались эти люди и сколь мало ценилась человеческая жизнь в доме на Брук-стрит.
Труппа певцов и бродячих актеров, дав представление рассеянным, но всегда щедрым игрокам, собралась уходить. Девочка лет десяти, маленькая и хрупкая, обходила зрителей и делала сбор, обещавший быть немалым. Беззаботная и смеющаяся, она перебегала от одной группы игроков к другой, неся в руках оловянный поднос для промывки золота. Каждый, не скупясь, ее одаривал.
Малышка остановилась перед Кентуки; удивленный и восхищенный детской грацией, он даже отбросил кусочек эвкалипта, из которого вытачивал себе зубочистку.
