Это — сигнал к отступлению. В мгновение ока аборигены исчезают, подобно ночным птицам, вспугнутым утренней зарей.
И действительно, небо на востоке светлеет, принимая светло-голубую окраску. Звезды блекнут.
За зовом дикарей следует радостный крик, но уже на чистом английском языке, который издают восемь мужчин. Они приближаются верхом, в строгом порядке, тесным строем, с оружием на изготовку.
В тропиках, по сути дела, нет ни зари, ни сумерек. Солнце мгновенно выкатывается из золотого облака, и мы видим во главе отряда Эдварда, рядом с ним МакКроули, затем пять поселенцев. Замыкает отряд юный Ричард.
Всадники подскакивают галопом под наше троекратное «ура». Мой храбрый Мирадор присоединяется к общему ликованию, виляет хвостом и радостно визжит.
— Боевая готовность! — командует Эдвард, который, оставаясь в седле, обнимает сестру и сажает ее перед собой. — Нельзя терять ни минуты! Джентльмены, по седлам! Те, у кого нет лошадей, садятся позади всадников. Соберите оружие. МакКроули, возьмите моего дядю. Сэр Харви, садитесь с Ричардом. Будьте внимательны! Здесь больше нельзя оставаться!
Молодой моряк Просто великолепен. Какое хладнокровие! И все же он бледен. Что стало бы с нами, не подоспей его отряд вовремя?
Отдаю свою лошадь Сирилю.
— Бери, мой храбрый друг, и возьми с собой мисс Келли. Ты это заслужил.
Теперь — в лагерь! И благородные чистокровки, несмотря на двойной груз, несут нас, измученных, окровавленных, к оставленным повозкам.
Наступил день. Чудовищный ночной кошмар, изгнанный солнцем, улетучился. Купаемся в лучах светила. Какое блаженство!
Один из англичан скоро возвращает меня к реальной действительности. Это МакКроули, который с тех пор, как отравился, мучительно ищет объяснения непостижимого для него физиологического явления:
— Мой дорогой ученый, объясните, пожалуйста, почему после этой мерзкой воды из источника, отравленного аборигенами, я вижу в темноте почти так же хорошо, как средь бела дня?
— Очень просто. После расширения белладонной зрачка, в сетчатку попадает слишком большое количество лучей. Отсюда усталость, нарушение зрения, невозможность смотреть на яркий свет. Но то, что вызывает неприятное ощущение днем, становится преимуществом ночью. Тот же самый зрачок, расширенный сверх меры ядовитым веществом, пропускает в глаз гораздо большее количество лучей…
— Понял. Действительно любопытно. Белладонна случайно наделила нас свойством видеть, как кошки ночью.
