С радостью встречаем появление дневного светила, поскольку промокли до нитки. Но температура быстро достигает сорока пяти градусов — и одежда моментально просыхает.
Караван вновь трогается в путь, проходит пятьсот — шестьсот метров, и тут в голове колонны раздаются возгласы разочарования. Движение снова прекращается. Что еще случилось?
Робартс, которому не терпится узнать причину остановки, забирается на брезентовый верх повозки, движущейся впереди.
— Ну что там?
— Беда! Дальше дороги нет!
— Как — нет дороги?
— Путь преграждает скала, огромная, как дом. Надо поворачивать обратно.
— Обратно? — переспрашивает сэр Харви. — Легко сказать. Как вы хотите повернуть здесь повозки?
Наши повозки едва не касаются бортами скал слева и справа.
— Дьявол! Мы — в ловушке!
Вдруг появляется высокий канадец, пролезший на четвереньках под экипажами. Он — разведчик.
— Что там такое, Френсис? — Сэр Рид заметно встревожен.
— Мэтр, именно по этой дороге мы прошли утром, но в результате землетрясения произошли сдвиги почвы. Какое несчастье! Лес находится менее чем в двух лье отсюда, и гам есть чистый источник.
— Что вы предлагаете?
— Надо отойти назад.
— Но как это сделать?
— Дышло каждой телеги держится на двух чеках. Я вытащу их и прикреплю его сзади. Распряженные лошади смогут тогда развернуться. Мы вновь их запряжем и запросто вытащим повозки из тупика.
— Браво! — вскричали все хором, услышав такой простой план.
— Благодарю вас, Френсис, — пожал ему руку скваттер. — Ступайте, мой друг, и быстро принимайтесь за работу.
После часа лихорадочного нетерпения трогаемся уже во главе каравана, не ускоряя аллюр лошадей, которые с таким же нетерпением стремятся поскорее выйти из каменистой пустыни. Пройдя менее километра, обнаруживаем место, где можно повернуть направо или налево и наконец выбраться из ловушки, в которой оказались все двадцать человек и сто двадцать лошадей. Радостно обсуждаем перспективу достичь водных источников, свежей травы и деревьев, пусть даже не отбрасывающих тени.
Мисс Мери идет пешком, опираясь на руку своего брата Эдварда, одаряя всех улыбкой. Сириль подошел к Келли, которая не в силах скрыть своей симпатии к моему товарищу. Они оживленно беседуют, и я улавливаю обрывки фраз.
— Ну, конечно, месье… уверяю вас! Об этом знает каждый в Англии…
— О нет, мадемуазель, поверьте, французы не едят это, а только лягушек. То, о чем вы говорите, не водится в наших реках. Не правда ли, месье?
Улыбаюсь, но не отвечаю, предоставив товарищу без помех читать лекцию об амфибиях насмешливой ирландке.
