Однако поразмыслить хорошенько над последними словами умирающего я не успела, потому что прибыла полиция. И "скорая".
Я так обрадовалась сиренам за окном, что едва не составила компанию Эми, которая до сих пор не прекратила лить слезы, шмыгать носом и тереть глаза.
Когда же я увидела, как двое полицейских входят в дом Каррико и направляются в мою сторону, то с трудом удержалась, чтобы не разрыдаться в голос. Но уже не от радости.
Полицейских звали Мюррей Рид и Тони Констелло.
Я имела удовольствие столкнуться с ними три месяца назад.
Тогда они терзали мою особу расспросами по поводу убийства Эфраима Кросса, богатого владельца домов для престарелых, оставившего мне в наследство больше ста тысяч долларов. Помнится, я так и не сумела удовлетворить любопытство копов, каким образом оказалась наследницей по кривой. Собственно, мне и сказать-то было нечего, кроме того, что я знать не знала Эфраима Кросса.
Рид и Констелло скептически отнеслись к моим признаниям. Они возвели меня в ранг главной подозреваемой и все допытывались, как же могло случиться, чтобы совершенно чужой человек отвалил мне целое состояние.
Спешу сообщить, что подозрения с вашей покорной слуги в конце концов были полностью сняты. Более того, я приложила руку к поимке настоящего преступника. В связи с чем теперь имела все основания надеяться на более приязненное отношение со стороны Рида и Констелло.
Но не тут-то было. Облом. Ни намека на дружеские чувства в их пытливых глазах.
Мне даже почудилось, что копы были рады видеть меня не больше, чем я их.
К чему бы это?
Мюррей Рид и его напарник, Тони Констелло, всегда напоминали мне солонку и перечницу. Рид с белесыми волосами, прилипшими к черепу, и приземистой фигурой штангиста, разумеется, был солонкой, а смуглый Констелло с густыми черными усами и тяжелыми веками над темно-карими глазами — перечницей.
В гостиной бригада медиков обрабатывала Бартлета. Я топталась в прихожей дома Каррико и дивилась тому, сколь угрожающе могут выглядеть обычные столовые приборы — солонка и перечница.
— Ну-ну, — произнес Рид. Невинное междометие в его устах прозвучало обвинительным заключением.
Такая уж у Рида манера высказываться — монотонная и отрывистая, как у бездушных полицейских боссов из старых телесериалов. Те экранные начальники даже биг-мак заказывали прокурорским тоном.
Думаю, современному полицейскому не стоит подражать персонажам, которые не вызывают симпатии публики. Сначала я подозревала, что Рид разговаривает так нарочно, дабы попугать, однако за все время нашего знакомства он ни разу не сбился на человеческую интонацию. И тогда я догадалась: у Рида такой голос от рождения. Потому-то он и стал полицейским.
