— Это была… девочка… Портера Мередита…
Я насторожилась. Знала я одного Портера Мередита. Он, как и Бартлет, был адвокатом. Наше агентство не раз обращалось к нему, когда нужно было оформить сделку.
Раненый цеплялся за мой рукав, очевидно пытаясь сказать еще что-то. Ему даже удалось немного приподняться, чтобы я лучше его слышала.
— Больно… а-а… стало… — с трудом выдавил он.
По крайней мере, так я его поняла.
— Что?
Но адвокат, по-видимому, решил, что высказался с исчерпывающей полнотой, и для убедительности застонал. На этот раз стон был долгим и душераздирающим, у меня даже волосы на голове зашевелились.
А когда я увидела струйку крови, вытекающую из его рта, мне стало совсем худо.
Я не могла оторвать глаз от этой струйки. Я не врач и ничего не смыслю в медицине, но такое развитие событий, на мой взгляд, не сулило ничего хорошего.
И кое-что еще пришло мне в голову. Стыдно признаться, поскольку меня могут счесть мелочной, но я вдруг сообразила, что за ковер, если Бартлет зальет его кровью, отвечать придется мне.
Кровь из раны на груди в основном растекалась по рубашке. Но та, что сочилась изо рта, должна была неминуемо пролиться на пол. А кровавые пятна — как мне известно из личного опыта стирки детской одежды — смыть нелегко.
Дениз Каррико пыталась заставить посетителей снимать обувь при входе в дом. Бартлет намеревался совершить кое-что похуже, чем пройтись в ботинках по бежевому ковру.
Я быстро огляделась в поисках куска ткани. От рубашки Бартлета, без воротника и с короткими рукавами, оторвать было нечего. Конечно, я могла бы надорвать ее снизу, но рубашка была заправлена в брюки, пришлось бы ее вытаскивать, а я опасалась потревожить раненого.
В пределах досягаемости обнаружились лишь три подушечки, аккуратно разложенные на диване, и кружевная салфетка под антикварной лампой на изящном столике.
Боюсь, хозяйка дома не одобрила бы использование ее подушечек и салфеточек в качестве тампонов для остановки кровотечения.
— Эми! — заорала я. — Принесите полотенце из ванной!
Девушка по-прежнему торчала на пороге, глаза у нее были как блюдца. Она напоминала оленя, внезапно выхваченного светом фар в темном лесу.
Эми не двинулась с места.
— Полотенце из ванной! Живо!
Кровь изо рта Бартлета вот-вот должна была стечь на ковер. Еще секунда, и мне пришлось бы вытирать его щеку собственной юбкой. Из белого льна, между прочим.
В магазине она стоит 138 долларов, но я купила ее на распродаже за 33 доллара.
