Отлично понимая замыслы римлян, Теодорих, тем не менее, оказался не в силах убедить глав ведущих с ним безостановочную войну племен отказаться от нападок друг на друга, перестать шакальничать и объединиться против общего врага. Даже употребив весь свой дипломатический дар, Теодорих должен был все же признать провал своей миссии. Затяжная и крадущая силы обеих сторон война со свевами была продолжена, унося все новые жизни, причем в масштабах, заставляющих сомневаться, что небесная обитель воинов-храбрецов Валхалла окажется достаточно просторной… (король вестготов оставался приверженцем старой религии, но арианских миссионеров терпел лишь из вежливости).
Так вот, душу и ум в обессилии опустившегося на землю и сбросившего враз потяжелевший защитный шлем короля западных готов Теодориха Второго озадачил факт неожиданно-резкого ослабления сопротивления свевов, что, при всей непоследовательности мыслей и действий их так называемого не имеющего короля "совета", было тем не менее странно, если не сказать – нелепо. Свевы могли бы, без сомнения, продержаться еще не одну неделю, зная на своей территории каждый овраг и каждый камень, как родимые пятна на груди собственной жены и будучи в состоянии эти знания рационально использовать. У Теодориха же возникло чувство, будто нога, ранее упиравшаяся в твердую упругую почву, вдруг провалилась в склизко-податливую жижу болота… Он был почти в смятении и к тому же безумно уставший, так что собрать мысли воедино было для обычно сметливого и остро думающего властелина Тулузского царства в данный момент подвигом.
Что же стало причиной столь существенного изменения тактики "совета"? Неужели увещевания главы готов наконец-то возымели на него действие и "совет", взвесив все pro и contra пришел-таки к мысли о разумности образования альянса? В таком случае следует в самое ближайшее время ожидать гонцов с предложением переговоров, и именно в Тулузе, а не этом обветшалом, мерзком краю, где ни душа, ни тело не находят отдохновения… Но, о великий Один, как же болит рука! Должно быть, на пятом десятке не стоит махать мечом с таким остервенением…
Да… С каждым днем, с каждым боем меч, щит и лук становятся все тяжелее, контуры предметов все расплывчатей, а периоды восстановления все продолжительней. И, хоть король и оставался до сих пор одним из самых могучих бойцов своего племени, он отлично сознавал, что не продержался бы и двух минут в поединке против самого себя двадцатилетней давности и что, по логике вещей, пора бы подумать о покое, цветущем саде и терпком меде, пирах с приближенными, да похожими на валькирий шлюхами и мирной охоте на фазана… Посадить на коня впереди себя сына, потрепать по рыжевато-светлой головке подрастающую дочь и, пришпорив холеного жеребца, кинуться в погоню за быстрым оленем, норовящим обмануть опытного воина и сохранить свою оленью жизнь… Жаль, что мечтам этим не суждено сбыться, ибо жить Теодориху довелось в жесткое время перманентной войны, конца которой не видно и не будет, и силы пробовать не в постельных стонущих поединках с бесстыдными, кривящими губы в поддельной страсти, жеманницами, а в суровых битвах, наполненных лязгом железа, боевыми выкриками и предсмертными стонами.
