Обошлось без специального репортажа, но в департамент скандальная особа все же нажаловалась. Департамент отреагировал буквально на следующий день (видимо, там тоже не хотели ненужной славы). Главный врач и заместитель по медицинской части получили «самое последнее предупреждение». Обиднее всего было то, что до сих пор никаких предупреждений они не получали, и вдруг на тебе — самое последнее.
Если бы врачей в третьей терапии было много, то главный врач скорее всего прибегнул бы к децимации,[32] столь сильно он был разгневан. Все четверо «дезертиров» получили по строгому выговору и неофициальное предупреждение «не ждать ничего хорошего». Дымкова, считавшая себя незаслуженно обиженной (а есть ли они вообще, заслуженно обиженные люди?), во время утренней конференции начала вопить (да, именно вопить) о том, что их вот, бесправных больничных врачей, «прессуют как хотят», а сотрудники кафедр работают в лучшем случае до часу дня и никто не обращает на это внимания. В качестве примера она привела доцента Вишневскую.
— В четверг позвонила в два часа на кафедру, хотела проконсультировать больного, так мне ответили, что Анна Андреевна давно уже ушла. Вот почему им можно, а нам нельзя?! Чем они лучше нас?!
«Чем они лучше нас?» и «Чем мы хуже их?» — это очень опасные фразы. Сказанные к месту и вовремя, они могут привести к самым ужасным последствиям, вплоть до революции. Послав мысленно Дымковой луч поноса, Анна встала и не выходя «на сцену» громко поинтересовалась Дымковой:
— С каких это пор, уважаемая Раиса Федоровна, в ваши должностные обязанности входит контроль за сотрудниками кафедр? Номер соответствующего приказа не подскажете?
— А мне для этого приказы не нужны! — осклабилась в глумливой улыбке Дымкова. — Справедливость приказов не требует!
Треть аудитории, наиболее радеющая за справедливость, согласно закивала и одобрительно посмотрела на Дымкову. Остальные две трети, в том числе и Надежда Даниловна, ждали продолжения. Надежда Даниловна могла бы (а по идее — и должна была бы) вмешаться, одернув Дымкову, но решила этого не делать. Скорее всего, таким образом она мстила Анне за недавнее выступление на КИЛИ.
— Я могла бы послать вас с вашими понятиями о справедливости по всем известным в России адресам, — Анна грубила намеренно, осознанно, зная, что так до Дымковой дойдет лучше, — но на первый раз воздержусь. А для того, чтобы закрыть эту тему, хочу напомнить, что по работе мне приходится выезжать на консультации, время от времени бывать на защитах и предзащитах, ездить в университет, посещать семинары, собрания и так далее. Поэтому меня часто нельзя найти на кафедре. Кроме того, я много работаю с информацией — пишу статьи, редактирую, рецензирую. Эта работа требует сосредоточенности, и заведующий нашей кафедрой не возражает против того, чтобы я делала ее дома, ведь с таким же успехом я могу на совершенно законных основаниях делать ее в университетской библиотеке. И обратите внимание, Раиса Федоровна, на то, что палат я не веду и в срочном порядке никого консультировать не обязана. Мои консультации — сугубо плановые, для экстренных случаев есть другие консультанты. Мы закрыли эту тему?
