— Ну что стоишь? — проворчал Мунди, складывая параплан. — Ступай домой, да поскорее. Сейчас по всему городу начнутся облавы.
Но Тристам не собирался расставаться с новым знакомым так быстро. Несмотря на шрам на правой щеке, этот светловолосый мальчик с темными глазами казался ему почти ровесником.
— Ты научишь меня летать на параплане? — спросил Тристам, широко улыбаясь.
— Проваливай, тебе сказали! — прикрикнул Мунди. — Я только что чуть не погиб из-за тебя.
— Вот уж нет! Это я из-за тебя чуть не погиб.
Мунди уложил параплан в свой огромный рюкзак и перебросил его за плечо.
— Ты знаешь, как вернуться в убежище? — спросил он.
Тристам осмотрел соседние холмы: все вокруг было незнакомым. Он давно перестал ориентироваться, но не хотел признаться в этом Мунди, который разговаривал с ним свысока.
— Это где-то там… — он неопределенно махнул рукой. — Постой… А откуда ты знаешь, что я прячусь?
— Я знаю, кто ты, — отозвался Мунди. — Госпожа Хизер рассказала нам о тебе и о твоем друге. Ты не имеешь права шляться по улицам! Люди из-за тебя жизнью рискуют!
— Кто рискует жизнью? — удивился Тристам. — Зачем?
Мунди бросил на него странный взгляд.
— Не знаю, — немного помолчав, ответил он. — Да это и не мое дело. Ты умеешь ходить незаметно — так, чтобы тебя никто не видел?
— Конечно. Всю жизнь так хожу.
— Тогда пошли, я провожу тебя. Если пойдешь туда, куда показал, вряд ли попадешь к себе.
Сначала они крались по темным улицам, потом пришлось лезть на крыши и, прячась за трубами, прыгать с дома на дом. Потом они опять спустились и быстро прошли какими-то пустынными крытыми переходами, где Мунди чувствовал себя как рыба в воде. Тристам старался не отставать, но иногда флейтисту все же приходилось замедлять шаг и ждать его.
Минут через двадцать Мунди остановился у подножия одного из холмов и тронул Тристама за руку. Отсюда начинались рисовые поля.
— Твое убежище там, наверху. Узнаешь теперь?
Тристам поднял глаза и увидел деревушку, проступавшую на фоне серых облаков.
— Да, — кивнул он, различив единственный домик без свай. — Спасибо.
— Ты Тристам или Том?
— Тристам.
Он колебался: может быть, надо сказать Мунди, что они видели в тюрьме его деда и что тот не совсем здоров…
Несколько мгновений длилось неловкое молчание; наконец Тристам. решил, что лучше не скрывать правду.
— Знаешь… — начал он, поворачиваясь к Мунди.
Но Мунди уже исчез.
Тристам пожал плечами и стал подниматься на холм. Вскоре он уже был возле домика без свай. Он влез на террасу и проскользнул в комнатку. Том и полицейские крепко спали. Тристам улегся рядом со своим другом.
