– Иван Петрович! – Прыжками я пересек длинный кабинет, нагнулся над столом. И я схватил его запястье, чтобы прощупать пульс, понимая уже, что произошло: директор был мертв. Сизая бледность медленно занималась на полных щеках, захватывая розовый, в красных прожилках, нос. Его горло было перерезано, и всего пять-десять минут назад. Края надреза широко расходились под самые уши. Такой удар можно нанести, только откинув голову назад за волосы и полоснув натянутую шею.
Сейф был распахнут. Освещенные солнцем, как и в четверг, белели стопки бумаг, но сверху сегодня ничего не блестело: никелированного револьвера в сейфе не было. Я быстро, но внимательно оглядел кабинет и письменный стол. Никаких следов борьбы, все аккуратно прибрано, идеальный порядок. Только дверь за спиной директора, в комнату отдыха с душем, была сейчас чуть приоткрыта.
Там мог находиться убийца с ножом или даже с никелированным револьвером в руке, и поэтому я выхватил из-под рукава рубашки свой нож. Резко толкнул дверь вовнутрь и осторожно заглянул: небольшая уютная комнатка, диван, столик, сбоку еще дверь. Я распахнул ее ударом сапога и отступил, страхуясь. Никого. Две пустые душевые кабинки, сухой пол и кафель. Неожиданно я разглядел за ними еще одну дверь: значит, этой душевой пользовались из двух кабинетов. Я кинулся туда – в нос сразу ударили запахи праздничного стола: это была подсобка, и следующая дверь вела из нее в праздничный зал. Пол и столик здесь были завалены картонками и упаковками от снеди, выставленной сейчас на столе в зале. Из сумеречного угла мрачно поглядывал гипсовый бюст Владимира Ильича.
Никого. За ней – только зал, где стояли нетерпеливо ожидающие директора приглашенные, и среди них убийца. Он ушел, возможно, этим путем, но сейчас не узнаешь. Все разом обернулись на стук распахнутой двери и молча рассматривали меня. Я же, в свою очередь, всматривался в лицо каждого, в надежде уловить по какому-нибудь признаку убийцу, и видел, как с каждой секундой вытягиваются лица и округлялись глаза: они заметили в моей руке лезвие ножа.
Спохватившись, я снова скрылся за дверью и уже внимательней осмотрел подсобку, ничего интересного так и не увидел и вернулся в директорский кабинет. Хозяин по-прежнему сидел за столом один, кровавый галстук на его груди раздался еще шире и стал похож на жилетку. Я зашел ему за спину и остановился перед сейфом. Бумаги лежали в относительном порядке – никто, похоже, здесь не рылся, хотя кто знает...
