Ее дед ждал нас у шлагбаума охраны. Когда мы подъехали, он вскочил с табурета, который ему вынесли охранники, затем последовала трогательная сценка встречи внучки с дедом. Я отвернулся, чтобы не стоять дураком, и начал разворачиваться. Но еще надо бы прояснить насчет оплаты, – ведь и деда я видеть не рассчитывал.
– Николай, ты куда это! Ну-ка, давай к нам! Посидим, закусим! – Теперь стало видно, что он и на этот раз сильно выпивший.
Перекусить, действительно, я бы не отказался, последний раз ел почти сутки назад, поэтому я без возражений двинулся по аккуратной, обсаженной цветами дорожке за трогательной парочкой.
За дверью не зло, но очень внушительно, слышался собачий лай, и женский голос неуверенно командовал:
– Назад, Смерш, свои!
– Смершик, милый! – Таня рванулась вперед и распахнула дверь. Громадная овчарка визгнула и забросила лапы ей на плечи.
– Уведи его, Алла! – крикнул Софронов. – Привяжи на веранде. И встречай нашу бродяжку.
Я сразу узнал обладательницу чарующего голоса по телефону. Она была восхитительна: брюнетка с пышной фигурой, не старше двадцати пяти. Она с трудом оттаскивала громадного пса за ошейник, и в этой суматохе только мельком скользнула по мне взглядом. И даже Таню поприветствовала только взмахом ладошки.
– Проходи, Коля, садись, сейчас все организуем. Таня, посидишь с нами?
Таня покачала головой и молча направилась к лестнице. Появилась горничная, получила от хозяина кое-какие указания и скрылась. Алла вскоре вернулась в гостиную и молча присела на диван.
– Ну, рассказывай, откуда ее привез. – Хозяин достал из шкафа бутылку виски, плеснул в стакан и залпом выпил. Горничная принесла несколько блюд и беззвучно расставила их на столике. – Выпьешь? Нет, тебе нельзя, ты за рулем. Поешь лучше, не стесняйся.
Не торопясь поглощая отменную еду, я вкратце описал утренние приключения и добавил под конец:
– А мордоворота, что сбежал, я видел вчера в офисе вашего знакомого. Делайте выводы сами... – Затем вытер салфеткой губы и поблагодарил за угощение.
Я ожидал от него более живой реакции, но не дождался. Софронов воспринял это сообщение легко, с улыбочкой, если вообще воспринял или даже услышал. Было ясно, ему теперь все до лампочки. Но в конце концов он спохватился:
– Ах да, деньги вам... – и, шатаясь, начал подниматься вверх по ступенькам.
Я взглянул на Аллу, до сих пор не проронившую ни слова, и она скромно улыбнулась мне.
– Мы все так за нее беспокоились.
