Похожая мысль мелькнула в ее голове еще вчера, когда у нее на глазах Гарри пришлось сносить поношения и оскорбления. Но тогда она только мелькнула – искорка, проблеск, не больше. Теперь страх за Гарри нахлынул на нее, как откровение. Его жизни грозит опасность! Его подстерегают бесчестье и позорная смерть – от этой мысли у нее перехватило дыхание. Гарри – единственный, любимый, и что с нею станет, если они убьют его, если повесят? И словно кто-то шепнул ей на ухо ехидную строку из позабытой пьесы: «Придется тебе нянчить мартышек в преисподней"note 27.
Сердце Миртль сжалось – она вспомнила о своих письмах и о возвращенном подарке. Каким глупым и никчемным казался ей теперь этот жест! Что она понимает в проблемах, волнующих страну? А Гарри в своем образе мыслей далеко не одинок. В провинции много людей с именем и положением разделяют его взгляды – и полковник Лоренс, и Артур Миддлтон, и мистер Айзард, тесть самого лорда Уильяма – да мало ли таких, кого отец считал до недавних пор друзьями, а сейчас отказал им от дома из-за политических расхождений.
Любовь и страх впервые в жизни заронили в ее душу сомнение в правоте отца. Наверное, в такие вот моменты происходит неожиданное обращение в новую веру или, наоборот, вероотступничество.
И вот, в предвечерний час два негра пронесли по набережной паланкин мисс Кэри. Они скрылись в воротах особняка юного заговорщика и опустили носилки у подъезда. Это было, конечно, грубым нарушением правил приличия, но приличия для нее сейчас столь же мало значили, как и политика.
Джулиус, несколько смущенный ее неожиданным появлением, проводил Миртль через просторный холл прямо в библиотеку. Там в задумчивости сидел Лэтимер. Только что, после затяжного и весьма бурного натиска, его покинули полковник Лоренс и Джон Ратледж. Их старания пропали втуне – молодой человек остался таким же непокорным.
При появлении Миртль удивленный Лэтимер вскочил и замер, безмолвно глядя на нее.
– Гарри! – Она как-то жалобно протянула к нему руки.
Он подошел к ней.
– Миртль! – в его голосе слышалось недоумение. – Ты одна?
Она кивнула, развязала тесемки у подбородка и откинула капюшон.
– Но благоразумно ли это?.. – спросил он, чуть не добавив: «особенно теперь, когда мы больше не помолвлены», – однако успел сдержаться и оставил фразу недоговоренной.
– Ах, сейчас не до благоразумия. Гарри! Что ты дальше собираешься делать?
Так вот зачем она здесь! Можно было догадаться, подумал Гарри про себя. Еще один посол капитана Мендвилла – Лоренс, по существу, признал себя таковым. Сейчас разыграется новый спектакль – вероятно, еще тягостней предыдущего.
