– Вам нечего на это возразить! – бросил Ратледжу Гедсден.
Ответ юриста на эту реплику был полон достоинства.
– Я озабочен исключительно тем, чтобы не осудить невиновного, человека, многие месяцы бывшего нашим коллегой. Я не преследую иных целей, и мне жаль, что приходится специально это подчеркивать. – В его словах не было ни тени запальчивости или обиды. – Даже теперь, после исчерпывающего объяснения, которое оправдывает мистера Лэтимера и с которого ему следовало бы начинать, я все-таки буду против каких бы то ни было акций до тех пор, пока путем дополнительной проверки мы не получим независимого подтверждения его показаний.
Гедсден смешался, ощутив свою неправоту.
– Я уже устроил дополнительную проверку и получил независимое подтверждение, – заявил Лэтимер.
– Вот как? – Темные брови Ратледжа вскинулись. – Можем ли мы узнать, какое именно?
Лэтимер с досадой осознал, что теперь ему придется вдаваться в такие подробности, которых он предпочел бы не касаться.
– Так ли это необходимо? – спросил он.
Ратледж ответил жестко:
– Вы безусловно должны предъявить все ваши аргументы, иначе мы не сможем признать достаточность доказательств для столь тяжкого обвинения.
Мгновение Лэтимер смотрел на него, затем повернулся к председателю.
– Я перестаю понимать, сэр, кого тут обвиняют – меня или Фезерстона? Меня недвусмысленно заставляют защищаться.
Гедсден, Драйтон и Молтри протестующе зашумели. Лоренс и Пинкни дружески улыбнулись Лэтимеру. Только оба Ратледжа – ибо младший следовал примеру старшего – остались демонстративно бесстрастными. Они предпочитали иметь дело с доказательствами, а не с эмоциями.
– Прежде, чем я продолжу, сэр, – снова начал Лэтимер, – предлагаю вам привести меня к присяге.
– Мистер Лэтимер! – укоризненно воскликнул председатель, – ваша честность не вызывает сомнений. Нам будет достаточно вашего слова. – Одобрительный гул пробежал вокруг стола.
– Но будет ли его достаточно для джентльмена, который сам себя назначил адвокатом предателя?
– Точно! – сказал Гедсден. – Он верно назвал вас, ей-ей!
Но невозмутимый Джон Ратледж не стал вступать в перебранку.
– Вполне достаточно, мистер Лэтимер. Вы назвали меня адвокатом предателя. Я принимаю эту должность без стыда. Правосудие обязано строго следовать принципам справедливости, а один из них гласит, что отсутствующего должен кто-то представлять. Для вас я сделал бы то же самое, сэр.
– Вряд ли в этом возникнет надобность, – резко ответил Лэтимер. – Однако вернемся к делу. То, что этот список был составлен Фезерстоном, признал пусть не сам губернатор, но его конюший, капитан Мендвилл, который, собственно, и заслал к нам Фезерстона в качестве своего лазутчика. Фезерстон докладывал ему о наших совещаниях и доносил обо всех действиях. Практически такого же признания я добился и от сэра Эндрю Кэри, который сыграл во всей этой истории вполне определенную роль. Он тоже склонял Фезерстона к тому, чтобы затесаться в наши ряды.
