Перед проницательным и отчасти презрительным взором капитана Мендвилла предстала модель всей колонии. Две партии тайно враждовали, каждая вооружалась, но параллельно прилагала лихорадочные усилия для сохранения мира, ибо ни одна из них не чувствовала себя созревшей для боевых действий и ни одна не знала, что сулит ей война; каждая готовилась к сражению, как к последнему средству, и все же стремилась не приближать ее в надежде, что такая необходимость отпадет.
Пробираясь сквозь толчею к его светлости, капитан очутился перед леди Уильям Кемпбелл, прекрасной юной дамой. Она была лишь чуточку пониже своего супруга – вице-короля, ее стройная осанка и горделивая посадка головы говорили об уверенности в себе, а грацией и обаянием она могла сравниться с богиней Гебой.
– Вы опоздали, – упрекнула леди Кемпбелл капитана, – и, заслуживаете наказания, хотя, несомненно, сейчас рассыпетесь в извинениях, о несчастный раб долга!
– Проницательность вашей светлости освобождает мой сирый ум от поисков оправдания.
– Не проницательность, сэр, но сострадание. – Она коснулась его руки. – Вам нужно пойти и побеседовать с мисс Миддлтон. Она так обожает красные мундиры, что стала самой верной из подданных короля.
Мендвилл не принял ее легкого тона.
– Ваша светлость должны меня извинить. Мне необходимо срочно увидеться с лордом Уильямом.
Леди Уильям посмотрела на него внимательно, в глазах ее мелькнуло беспокойство. При всей ее смелости, иногда граничащей с легкомыслием, она пребывала в постоянной тревоге за мужа, которого любила и который был возвышен до должности сколь почетной, столь и обременительной.
– Что-нибудь серьезное? – спросила она.
– Не столько серьезное, сколько неотложное, – успокоил Мендвилл. – У меня сегодня был хлопотливый день.
К ней вернулся присущий ей немного язвительный юмор.
– Ничто не нагоняет такой тоски, как ваше усердие, Роберт.
Он улыбнулся, выражая согласие, после чего направился к лорду Уильяму, только что покинувшему нескольких дам, и предложил ему удалиться в небольшую смежную комнатку. Там к ним присоединились капитан Таскер, второй конюший его светлости, и Иннес, последовавший за ними по собственной инициативе. Мендвилл кивнул обоим и не стал попусту тратить слов на вступление.
– Человек, получивший сегодня утром аудиенцию у вашей светлости и назвавшийся Диком Уильямсом, на самом деле – Гарри Лэтимер.
Заявление было настолько ошеломляюще, что его пришлось повторить.
