Привязав лошадей к столбу. Алекс поднялся по ступеням и, взявшись за тяжелое дверное кольцо, постучал.
Спустя несколько минут дверь распахнулась, и маленький седой человечек спросил по-французски:
— Что вам угодно?
— Дома ли ваша госпожа?
— О, она дома. Пожалуйте за мной, прошу вас.
Карлик повернулся и повел их вдоль длинного коридора. Здесь было очень темно, поскольку стекла в высоких передних дверях были грязными и пыльными.
Но комната, в которую они попали, поражала светом и чистотой. Алекс догадался, что это та единственная комната, в которой открыто окно. Навстречу им поднялась худая темноволосая женщина.
— Здравствуйте, мисс Хартфорд. Как мило, что вы заехали ко мне, — проговорила женщина с французским акцентом.
Честити сделала легкий реверанс.
— Очень приятно вас видеть, графиня. Позвольте мне представить мистера Александра Фицсиммонса.
— Добрый день, графиня, — произнес Алекс с галантным поклоном.
— Александр, — мягко протянула графиня, — прелестное имя для красивого мужчины. Присаживайтесь, пожалуйста. — Она повернулась и щелкнула пальцами. Появился дворецкий, которому она дала какие-то указания.
— Как вы здесь устроились? Нравится ли вам Фолкстоун? — Продолжала Честити.
— О, я понемногу привыкаю — он уже не такой чужой для меня. Но понадобится очень много времени, чтобы привести дом в порядок. Я пыталась нанять девушек из деревни, но для них мой дорогой Жан-Жак тоже чужестранец, они боятся его. Поэтому мне приходится довольствоваться лишь одним поваром, Жан-Жаком, и привратником Рэми.
— Должно быть, вам очень трудно и одиноко жить в чужой стране, — сказал Алекс на совершенном французском.
— О, да, но это гораздо предпочтительнее гильотины, — плавно проговорила графиня.
— Это верно. Вы потеряли семью?
Графиня приложила к глазам кружевной платочек. «Зачем. — подумал Алекс, — ведь на ее глазах не появилось ни одной слезинки.»
— Мой дорогой супруг, граф. Он заставил меня уехать без него. Я скрывалась почти целый год, прежде чем смогла бежать в Англию. Мне так больно вспоминать об этом.
— О, простите нас, графиня, мы не хотели причинить вам боль, — сказала Честити. бросая укоризненный взгляд на Алекса.
— Ничего. А вот и поднос с чаем. Как видите, я уже переняла некоторые из ваших привычек, хотя сама я предпочитаю вино.
— Я тоже, — сказал Алекс, и графиня протянула ему бокал.
— Боюсь, мой повар так и не постиг искусства приготовления ваших бисквитов, но он может предложить нам пирожные. Мадмуазель?
