Но Филипп отвел взгляд, и наваждение кончилось.
— А сейчас наступил важный момент, мы снимем воск и увидим, сколько иголок удалось вытащить, только не напрягайся, иначе все испортишь.
Филипп не обманул — ей не было больно.
— Совсем неплохо. Похоже, ты выживешь. — Он возвращался к своей манере подтрунивать. — У тебя шелковые пятки, как будто ты летаешь, а не ходишь. Терпи, если щекотно, пока я не намажу. Эта мазь — чудо, но предупреждаю: наступать на ногу будет больно. Ближайшие двадцать четыре часы ты полный инвалид.
Элизабет покорно развела руками, мол, ничего не попишешь…
— Хочешь, я отнесу тебя наверх в твою комнату? — предложил он, а потом, помолчав, добавил: — Знаешь, ты удивительно хорошо выглядишь для человека, который чуть не утонул, даже волосы в относительном порядке, как у русалки.
— А ты думал, что спасаешь ведьму?..
Вот они и восстановили прежнюю дистанцию. Просто и легко, словно перекинулись шариком пинг-понга.
— Наверное, сама смогу подняться в спальню. Я отлично себя чувствую. Судороги прекратились, не тошнит, даже нога утихла.
Элизабет не хотелось, чтобы Филипп опять нес ее. Одно дело, когда она была в шоке и с трудом понимала, что происходит, и другое сейчас.
— Ты надеешься самостоятельно взобраться по лестнице? Высоковато скакать на одной ножке!
Если подумать, то действительно высоко. Но Элизабет упрямо повторила:
— Все в порядке, не беспокойся.
Да я лучше поползу на четвереньках, чем позволю снова взять себя на руки, решила Элизабет.
— Ладно, — согласился Филипп. — Если хочешь, я принесу тебе какую-нибудь одежду из спальни. Или попрошу Дилю. Тогда тебе вообще не придется лезть наверх. По-моему, это лучшее решение.
Филипп усмехнулся, он явно угадал ее мысли, понял, чего она опасается. Ей действительно не хотелось, чтобы их тела снова касались друг друга. Впрочем, возможно, он испытывает то же самое? Или надоело изображать из себя рыцаря без страха и упрека?
Как бы то ни было, Элизабет ухватилась за его компромиссное предложение.
— Отлично, пусть Диля принесет мне халат любой. Они в шкафу. А ты можешь спокойно вернуться к своим делам. Я и так сильно задержала тебя.
Казалось, Филиппа это совсем не заботило.
— Не беспокойся, я позвоню и все объясню.
Ну да, а сам поглядывает на часы, отметила про себя Элизабет. Небось, клянет меня на ем свет стоит. Впрочем, он всегда умел притворяться. В актерских способностях ему не откажешь.
Филипп уже отходил к двери, когда Элизабет окликнула его. Вида он был неважнецкого. Всклокоченный, в мокрой обвисшей одежде, совершенно на себя не похожий. Повинуясь внезапному порыву, она искренне сказала:
