— Я не знал. Прости, — тихо произнес Филипп.
Забавно, вихрем пронеслось в голове Элизабет. Он просит прощения за бестактный вопрос, а должен бы совсем за другое. Помнит ли он те гравюры, которые «рассматривал» вместе с матерью, держа ее в своих объятиях, или забыл? Она не простит ему коварного предательства!
Все внутри нее залила боль, не было сил даже стоять рядом с Филиппом. И когда он тронул ее за руку, Элизабет резко отстранилась.
— Я только хотел предложить перекусить, — виновато сказал он. — Не знаю, как ты, а я не прочь.
— О'кей. Пошли.
Элизабет быстро последовала за Филиппом. Ее мутило, есть совсем не хотелось. Она лишь мечтала выбраться на свежий воздух.
Перед машиной они задержались еще на несколько минут, пока Филипп повторял предложения по перестройке отеля.
— Больших изменений не требуется, — уверял он Элизабет. — Если придать другую форму крыше и передвинуть чуть назад восточное крыло, полагаю, это будет то, чего бы мне хотелось.
Элизабет не отвечала. Она не была убеждена в его правоте, но ей не хотелось вступать в абсолютно бесполезную перебранку, тем более что в данный момент ни он, ни она не собирались уступать. Ей было необходимо некоторое время, чтобы найти способ обойти эту проблему.
Филипп привез ее в маленький ресторанчик на самом берегу океана.
— Я бы посоветовал заказать рыбу, — сказал он, когда они устроились за столиком в тенистом уголке двора. — Рыба — здешний конек, ты никогда не ела ничего подобного.
Элизабет послушалась и не пожалела: подали блюдо из меч-рыбы со сладким бататом и каким-то особенным салатом, приправленным жгучим перцем.
Оба почти все время молчали, было ясно — пришли поесть, а не наслаждаться компанией друг друга. Под стук вилок и ножей Элизабет неотступно думала о ситуации, в которой оказалась. Чем быстрее она уедет с Сент-Кристофера, тем лучше. Дело не в острове; ей очень нравилось тут. Она должна уехать от Филиппа не потому, что испугалась глубокого, безнадежного влечения, которое вопреки воле все еще чувствовала к нему, а из-за того, что он всколыхнул слишком много горьких воспоминаний о прошлом. Мысли о настоящем — скверном положении дел по отелю — тоже травмировали ее. Элизабет вся была как открытая, кровоточащая рана.
Она надеялась, что они будут молчать на протяжении всего пути на виллу, где ей удастся побыть наконец одной.
— Тебе не понравилась еда? — спросил Филипп.
— Отчего же, все было превосходно.
Элизабет вежливо улыбалась, отвечая, но глубине души надеялась, что его безобидным опросом разговор и закончится.
