Она покачала головой и пошла дальше, Ява двинулся следом.
— Красота тебе не нужна, значит, ты пожелал чего-то другого. Ты богат? — деловито осведомилась Мэргрид.
— Не очень. Финансово обрамить твою красоту не получится.
— Жаль. Знаменит?
— В определенных кругах, — скромно ответил Ява.
— Наверное, в женских? Хвастун, как все мужчины, — пренебрежительно бросила Мэргрид. — Стало быть, славы и богатства у тебя нет? В другое время я на тебя и не взглянула бы!
Она покосилась на Яву.
— Значит, ты не богат, не знаменит, не…. Что же остается?
Погрузившись в раздумья, баньши дошла до пестро раскрашенного павильончика, где торговали мороженым, свернула на боковую аллею и внезапно остановилась, как вкопанная.
— Сколько тебе лет? — прищурившись, спросила Мэргрид.
Ява усмехнулся.
— Смотря что считать годами… ну, скажем, двадцать восемь.
— И как долго тебе двадцать восемь?
Он промолчал.
— Так я и знала! — торжествующе воскликнула баньши. — Бессмертие! Вот что вы попросили у Соранга!
Она направилась к скамейке, что стояла неподалеку от детской песочницы.
— Все-таки, что ни говори, я не только очень красива, но еще и черезвычайно умна. Сразу догадалась! А вот вы, поймавшие Соранг, тупее гоблинов! И ты, и ваш заклинатель, и… а здесь есть еще кто-то, отмеченный волшебным ветром?
Ява кивнул.
— Шайка бессмертных, вот вы кто! — обличающим тоном объявила баньши. — Недостойная ни жалости, ни снисхождения. Попросили у Соранга вечной жизни? Так вам и надо!
Мэргрид уселась на скамейку и обвела сквер веселым взглядом.
— Наверное, радовались, получив дорогой подарок?
— Слишком дорогой, — неохотно ответил Ява. — Надо было сначала посмотреть, какая цифра стоит на ценнике «Бессмертие».
— Что-то ты не очень-то рад, — вкрадчивым голосом продолжала баньши. — Уже надоело жить вечно?
Ява сел на скамью и откинулся на жесткую высокую спинку.
— Не особенно. Мы стали бессмертными не так давно.
Баньша Мэргрид хихикнула.
— И на что вы собираетесь тратить вечные жизни?
— Пока не знаем, — пожал плечами Ява. — Может, захватим власть над миром и будем повелевать смертными, может, объявим себя мировым злом и развяжем войну, а может быть, придумаем что-нибудь еще.
Баньши одобрительно кивнула, Ява покачал головой.
— Вижу, с чувсвом юмора у тебя не очень. Ладно, тогда поговорим о тебе. Женщины это любят.
— Я — Мэргрид, дух умершей злой эльфийки! — отчеканила баньши.
— Чем ты занималась в своем мире, Мэргрид?
— Сеяла зло, чем я еще должна заниматься? Моя эльфийка была очень, очень злой. Я совершала различные злодеяния, а, кроме того, пугала глупых смертных.
