— Как вкусно!
Ей трудно поспевать за ряженым, но она не теряет его из виду, ведь это ЕЕ ряженый, и она сердится, когда другие ребятишки карабкаются по перилам галереи амбара, чтобы полюбоваться им. Она хочет, чтобы он принадлежал ей одной, хотя чуточку побаивается. Стоит ему обернуться и взглянуть на нее или присесть со странным криком, как она замедляет шаг. Но вот он исчез. Зашел в хлев.
Она толкает половинку двери, ведущей в теплый сумрак с приторным запахом навоза. Ряженый стоит перед нею; он снимает свою широченную деревянную маску и обнажает лицо. И тогда она видит милого юношу с кроткими голубыми, чуть косящими глазами, небольшим носом и странным ртом, немного похожим на рану.
— Тебе сколько лет? — спрашивает она.
— Восемнадцать.
Отложив маску, парень скидывает свою звериную шкуру, потом плащ и мешок с сеном, изображавший горб; девочка видит на руке, с которой он снял варежку, резной перстень из металла «под серебро».
— Мне нужно подоить корову, — говорит он.
И вешает все свои одежки на гвоздь. Теперь на нем только вязаный свитер и саржевые брюки; он садится на смешную низенькую одноногую скамеечку.
— Это твоя корова?
— Нет, моей тетки. Сам я приезжаю сюда только на зиму. А весной спускаюсь на равнину, к французам, работаю у них садовником.
Он улыбается ей, и от глаз у него во все стороны разбегаются симпатичные морщинки.
— А ты часто рядишься?
— Да, когда есть время. Но в здешних местах мужчины обленились и редко надевают маски. Это, мол, утомительно…
— Разве маски тяжелые?
— Да, тяжелые.
— Мне хотелось бы посмотреть еще.
— Скоро они спустятся оттуда, сверху! — сказал он, указывая в оконце на лес, который теперь совсем почернел. — А мне нужно доить.
Он приник головой к коровьему боку и принялся сжимать соски, из которых с треньканьем забрызгали в ведро белые струйки.
— Хочешь молока? Вон возьми чашку.
Он кивком указал ей на алюминиевую кружку, висевшую на гвозде рядом с его одеждой ряженого, и налил в нее молока.
— Очень вкусное, — сказала девочка. — И пенок нет. Там, у них в пансионе, в молоке всегда пенки.
— Неужели они разрешили тебе гулять одной по деревне? — удивленно спросил парень.
— Да, чтобы посмотреть на ряженых.
— Ну, тогда беги скорей на площадь, пока совсем не стемнело. Ряженые наверняка туда придут.
Девочка опять с трудом одолела скользкий уклон проулка и, выйдя на главную улицу, прошла по ней несколько шагов. Улица была почти безлюдной. Только несколько парней покуривали сигареты, сидя на высоких облучках саней, стоящих вдоль стены. «Они тоже ждут их», — подумала девочка. К фонтану, с ведром в руке, шла женщина, которая с любопытством взглянула на нее.
