Нас усадили на центральную подкову перед огромным монитором. Снабдили пивом, орешками и чипсами – какая трансляция без пива-орешков-чипсов?! – и оставили наслаждаться матчем в окружении охрипших фанатов.
Игнат жевал орехи и исподлобья смотрел на монитор. За нашими спинами какой-то пустобрех обсуждал ход матча и делал нелицеприятные замечания в сторону известнейшего тренера.
– Какой болван, – тихонько вздохнула я. —
Здесь замена совершенно необходима. Видишь, по дающий…
Договорить я не успела. Игнат, протягивая руку за горстью орехов, не поворачивая ко мне лица, бросил:
– Форточку захлопни.
Лениво обронил, привычно.
А я окаменела. И сразу представила, как предложение «захлопнуть форточку» услышит моя мама. И папа. И добродушные толстухи-тетки.
А я к тому времени уже привыкну «захлопываться». Как быстро привыкла к лукавому ловеласу Диме, к приказаниям фотографов, ко всему в жизни.
Я приспособлюсь.
Но только не к этому!
Сначала он «захлопнет» меня, потом детей, потом прихлопнет всю совместную жизнь. Лениво жуя орехи, походя.
Ритусик выслушала рассказ о причинах разрыва с Игнатом. Долго фыркала и выражала поддержку словами «А чего ты хотела от Рубпольских?. Неужели профессора экономики?!» Из ее намеков следовало, что путного жениха в той среде ни в жизнь не найти.
Кипятилась Ритуся не просто так. За пару недель до моего разрыва с Игнатом одна из общих подруг донесла: Виктория кастрировала кота. У самой Кулеминой жили целых два кота-производителя, гуляющие на свободе, и природных потребностей хозяйка лишать их не собиралась.
Вот так и получилось, что две подруги, две страстные кошатницы и такие же спортсменки-волейболистки, вдруг стали едва ли не врагами. Случись все по-другому, пара и нынче была бы неразлейвода. Они через своих котов даже породнились. Вику-ся подарила Рите британца от своей кошки.
Ритуся же начала и породистого кота выпускать на улицу, дабы не лишать животное прелестей свободы. Викуся на это обиделась и через общих знакомых объявила: зачем дарить поросенку апельсины, если он в них ни черта не смыслит?
Вот так, слово за слово, кот за кота, обида за обидой и разошлись подруги «неразлейвода». Я каталась между ними, как бильярдный шар между битком и бортом. Сердце со всех сторон отбито. Я понимаю и Викусю – кота было необходимо кастрировать, он начал прицельно метить детскую кроватку… Но и Риткину всепоглощающую любовь к животным одобряю.
К дому Кулеминой мы подъехали только в половине шестого. По дороге Антон рассказал мне, как едва-едва успел сбежать из моего дома. Как чудом не столкнулся со здоровенным типом в пиджаке, что пошел обходить участок с тыла. Как вовремя спрятался вначале за угол, а потом за сараем и через его крышу вскарабкался на забор и дальше через поле к автобусной остановке.
